Новый месяц по левую сторону,Ты увидишь, — взойдёт.На пути твоём вихри полдневныеЗакручу, заверчу,—Лихорадки и недуги гневныеНа тебя нашепчу.Всё покрою заразою смрадною,Что приветишь, любя,И тоской гробовой, беспощадноюИссушу я тебя.И ко мне ты покорно преклонишься,Призывая меня,И в объятьях моих ты схоронишьсяОт постылого дня.
Тихая колыбельная
Много бегал мальчик мой.Ножки голые в пыли.Ножки милые помой.Моя ножки, задремли.Я спою тебе, спою:«Баю-баюшки-баю».Тихо стукнул в двери сон.Я шепнула: «Сон, войди».Волоса его, как лён,Ручки дремлют на груди, —И тихонько я пою:«Баю-баюшки-баю».«Сон, ты где был?» — «За горой». —«Что ты видел?» — «Лунный свет». —«С кем ты был?» — «С моей сестрой». —«А сестра пришла к нам?» — «Нет».Я тихонечко пою.«Баю-баюшки-баю».Дремлет бледная луна.Тихо в поле и в саду.Кто-то ходит у окна,Кто-то шепчет: «Я приду».Я тихохонько пою:«Баю-баюшки-баю».Кто-то шепчет у окна,Точно ветки шелестят:«Тяжело мне. Я больна.Помоги мне, милый брат».Тихо-тихо я пою:«Баю-баюшки-баю».«Я косила целый день.Я устала. Я больна».За окном шатнулась тень.Притаилась у окна.Я пою, пою, пою:«Баю-баюшки-баю».
«Я осмеянный шел из собрания злобных людей…»
Я осмеянный шел из собрания злобных людей,В утомлённом уме их бесстыдные речи храня.Было тихо везде, и в домах я не видел огней,А морозная ночь и луна утешали меня.Подымались дома серебристою сказкой кругом,Безмятежно сады мне шептали о чём-то святом,И, с приветом ко мне обнажённые ветви склоня,Навевая мечты, утешали тихонько меня.Улыбаясь мечтам и усталые взоры клоня,Я по упицам шёл, очарованный полной луной,И морозная даль, серебристой своей тишиной