– Тогда мы придем сюда с группой экскурсантов. – Дмитрий нежно водил рукой по ее спине. – И вспомним эту ночь…

– А давай разожжем камин?!

Дрова нашлись в подклети, в плетеном бочонке, и вскоре в широкой нише камина загудело пламя, озаряя его сине-зеленые майоликовые изразцы с фантастическими водорослями. Неровное оранжевое свечение наполнило спальню, и казалось, что вся она, состоящая из сказочных фигур, морд, ликов, вдруг ожила.

– Дима, смотри! – радостно вздохнула Саша.

Дмитрий сидел перед каминной решеткой, вороша в огне кочергой, отлитой в виде лапы дракона. Саша лежала рядом, положив голову ему на колени. Жаркие отблески ласкали их тела.

– Ты помнишь, какой печальный анекдот рассказала Мариша? – Саша запрокинула голову, глядя на Дмитрия.

– Они столько понарассказывали. И все печальное.

– Этот особенно. Тридцать первое декабря. Россия. Глухая провинция. Обыкновенная среднестатистическая семья, замученная финансовым кризисом, готовится к встрече Нового года. Дети наряжают елку, мать хлопочет на кухне. Отец снимает со стены ружье, выходит на крыльцо и пару раз стреляет в воздух. Заходит в дом и громко объявляет: «Дети, я только что застрелил Деда Мороза, подарков не будет».

– А этот разве веселее? Поймал мужик золотую рыбку, а она ему говорит: «Отпусти меня, что хочешь сделаю». Мужик отвечает: «Хочу стать Героем Советского Союза!» И остался мужик с двумя гранатами против пяти танков… Или вот этот. Идет Борис Николаевич по подземному переходу и видит: оборванный мужик стоит с протянутой рукой и просит: «Подайте, Христа ради!» Ельцин ему говорит: «Шел бы лучше работать, понимаешь». А мужик ему грустно отвечает: «Так я после работы…»

«Неужели, – удивленно подумал Дмитрий, – действительно существует где-то Ельцин, «Meбель фараонов», Елена?..» Все это сейчас представилось ему каким-то нелепым вымыслом, не больше. А реальность совсем другая: изумрудные звезды в небе, игра наяд под крики лебедей, парящая под облаками Жар-птица и Саша, ее горячие руки, губы… И еще анекдоты, анекдоты…

Утром на завтраке они опять сидели за одним столом со счастливой, убежавшей ото всех забот парой – Антошей и Маришей.

Им играл, как и вчера, оркестр. Но теперь к балалайкам добавились свирели и рожки. Как-то раз в 1900 году совместное звучание этих инструментов услышал В.В. Андреев. Пораженный мелодичностью и красотой звучания салазкинских свирелей и рожков, он включил их в свой знаменитый оркестровый ансамбль.

Мариша, радостно узнав, что Саша – журналистка, тут же выдала:

– Приезжает папа римский впервые в Париж. На вокзале на него налетает толпа газетчиков. Они наперебой выкрикивают вопросы: «Ваше отношение к парижским публичным домам?» Папа подумал: «Сказать что-нибудь положительное не позволяет сан, а высказаться отрицательно – потеряю аудиторию». И придумал оригинальный выход – сделал удивленное лицо и спросил: «А что, в Париже есть публичные дома?» Назавтра же все парижские газеты вышли с заголовком: «Первый вопрос папы римского на парижской земле: есть ли в Париже публичные дома?»…

– Они такие забавные! – прошептала Саша, обнимая Дмитрия.

Наяды уже спокойно, без всякого удивления наблюдали за ними.

– Кто «они»? – Дмитрий целовал ее тело.

– Маришка с Антошей, счастье мое. Тебе понравилось, как мы сходили в местный музей? Дима, ты должен знать: я безумно люблю тебя…

После утренней трапезы они все вместе, с Маришей и Антошей, посетили экспозицию, состоящую из собранных по русским губерниям икон, складней, крестов, домовой резьбы, расписных саней, прялок, кружев и народной одежды. Но даже среди музейной тишины Антоша с Маришей перебивали друг друга.

– Это вы продаете ореховую спальню? Да. А посмотреть можно, где она у вас? А вон, в углу… Так это же собачья конура?! Орех, выходи, я твою спальню продавать буду!..

– Желанный мой, ты счастье мое, – шептала Саша. – Я хочу, чтобы ты знал об этом…

На этот раз Саша слушала очень внимательно. Но Корнеева держалась холодно: говорила скупо, ждала, пока спросят, сама не навязывалась с «бесценным опытом» своего попечительского совета.

Причину ее холодности Саша вычислила без труда. Корнеева рассчитывала обрести в журналистке искреннего, заинтересованного собеседника, от души стремящегося помочь российским школам. Она ждала вопросов, протестов, горячей полемики… да чего угодно, только не этих рассеянных кивков, а потом – и того лучше – внезапного исчезновения представителя прессы. Корнеева обиделась. И так сильно, что вообще не хотела бы продолжить разговор. К продолжению ее толкнула нужда: несмотря на серьезные коммерческие успехи попечительского совета, школа-гимназия № 14 «Интеллектуалы» по-прежнему нуждалась в финансовой помощи. Дойдя до щекотливого финансового момента, Корнеева несколько оживилась. Школе нужен спонсор! Почему бы не возродить прекрасные традиции российского меценатства?! Свою следующую статью Саша просто обязана посвятить этой проблеме. Если бы российские предприниматели хотя бы немного задумывались о будущем…

Тетки из администрации гимназии высказывались в этом смысле осторожнее. Все-таки неудобно, имея статус должностных лиц, так откровенно выпрашивать деньги. Подайте, кто сколько может!

– Город посильно финансирует нас, – улыбнулась казенной улыбкой директриса, – а в дальнейшем, когда дела в государстве немного наладятся…

Корнеева опять обиженно помалкивала. Теперь она, слава богу, обижалась не на Сашу, а на уходящую от проблемы директрису. Всю жизнь оглядывается на начальство, думала бы лучше о деле!

Директриса тем временем потихоньку свела разговор к выдающимся достижениям школы-гимназии.