деятельность на станции.
Пианфар посмотрела на Герен. Та стояла прижав уши, сверкая янтарными глазами с черными расширенными зрачками.
— Итак, в дело вступил Джик, — сказала Пианфар. — И уж если он затащил на Кефк чернобрючников, то привезти нам врача хейни для него раз плюнуть, а Эхран пусть делает что хочет, и я думаю, она постарается от души.
Герен недобро усмехнулась сквозь сжатые губы. Остальные члены экипажа даже не улыбнулись; настороженный взгляд Кима, ещё более настороженный — Тахар и растерянный и испуганный — Тулли. Положив руку на руку Хэрел, он вопросительно заглянул ей в глаза.
— Мы хотим спасти Шур, — сказала ему Пианфар и встала. — Тахар, я помогу твоему экипажу без всяких условий. Я не Риф Эхран. Но если ты попробуешь обвести меня вокруг пальца или станешь мешать, я просто сверну тебе шею и отправлю твои останки кифам. И позволь сказать тебе вот что: мой экипаж не станет терпеть твой поганый язык. Мы уже одурели от бессонницы, и я не уверена, что смогу спасти тебя во второй раз. Ты меня поняла?
Тахар, явно сдаваясь, прижала уши. По всей видимости, Пианфар говорила серьёзно. И у Тахар не было никакого желания это проверять.
— Нам лучше подготовиться к приходу врачей, — сказала Пианфар и бросила взгляд на Хэрел. — Тирен, займи своё место. Хилфи, Ким, отведите Тахар в каюту Тулли, пусть немного побудет там. — (Каюта Тулли была самым безопасным местом на корабле, кроме того, там была кровать.) — Шевелитесь. Герен, сходи проведай Шур.
Экипаж разошелся выполнять приказания, остался один Тулли. Его взгляд был по-прежнему настороженным и испуганным. Шур. Это всё, что он смог понять. Его первый друг после Хилфи. Подойдя к Тулли, Пианфар положила ему на плечо руку. Слегка выпустила когти. Казалось, у него сейчас начнётся истерика, и Пианфар сжала его руку, чтобы он пришёл в себя.
— Эй, — окликнула его Пианфар, — всё в порядке, да?
— Тахар, — сказал Тулли. — Киф. Кефк. Что делать, Пианфар? Что делать?
«Что вы задумали? Какую игру ведете? Я верил вам. Что происходит, Пианфар?»
— Капитан, — доложила Тирен, — делегация от Джика направляется к нам. Думаю, они будут здесь минуты через три. «Махиджиру» спрашивает: «Помощь нужна?».
— Нужна. — Оставив Тулли, Пианфар подошла к Тирен.
— Кифы запрашивают, — сказала Тирен. — Это «Харукк».
Так, начали проявляться недостатки открытого выхода в эфир.
— Отвечай: «Нужна экстренная медицинская помощь. На борту раненый».
Тирен передала.
— У нас уже сообщение… Да, мы понимаем. Не могли бы вы попробовать ещё раз?
Пришло ещё одно сообщение, которое приняла Хэрел.
— …Хорошо. Мы вас видим. Сейчас откроем. Капитан, пришли врачи.
— Скажи Хилфи, пусть встретит. Тулли, иди помоги Герен. Иди к Шур. Делай, что тебе велит Герен.
Тулли вышел, не говоря ни слова. Он выполнял любые приказания. «Верный, — подумала Пианфар. Да, он был им предан. — Друг».
Но он мог быть таким же чужим и опасным, как махендосет, когда дело касалось его шкуры.
На нижней палубе началась беготня и суматоха, когда суровые махены, сверкая оружием, прошли коридор и подошли к лифту.
А на верхней палубе хмурый врач Эхран уже работала вместе с высоким черным махеном по имени Ксота, тогда как все свободные от вахты члены экипажа Шанур с мрачным видом стояли вдоль стен каюты Шур: два самца, при виде одного из которых у Эхран могла бы встать дыбом шерсть, Герен Анифи и Хилфи Шанур, то и дело поглаживающая курок пистолета. Они были вооружены, а открытую шлюзовую камеру охраняла гвардия махенов, и не только от кифов.
Пианфар стояла в дверях, надев наушники и слушая, что ей передала Тирен.
Врачи что-то сердито обсуждали, пользуясь своими медицинскими терминами.
— Все чертовски плохо, — сказала хейни, и Герен, сжав челюсти и засунув руки за пояс, придвинулась ближе.
— Что плохо?
— Капитан, — в который раз обратилась к Пианфар врач, — я прошу вас очистить каюту.
— Все в порядке, — ответила ей Пианфар. — Здесь только друзья. Я уверена, Шур они не мешают.
— Уберите отсюда вот этих… — Взгляд в сторону самцов с «Гордости».
— Зачем? — сказала Пианфар. — Или ваш коллега вам тоже мешает? (Это был самец махендосет.)
Врач хейни бросила на неё холодный взгляд, потом отвернулась и взялась за инструменты. Конечно, махен ей мешал, но что делать, приходилось терпеть.
— Будьте паинькой и делайте своё дело как следует, — сказала Герен.
Докторша замерла со склянкой в руке.
— Одна ошибка — и вашей карьере конец, — добавила Хилфи, держа палец на курке пистолета.
— Я пришла сюда не для того, чтобы выслушивать оскорбления младших по званию!
— Будьте паинькой, — пробормотала Шур, с трудом приподнимаясь на подушках и оглядывая капельницу, которую прилаживала докторша. — Махе, хаости. «Пожалуйста, проверьте, что она туда налила».
— Шишти, — согласился махе.
Врач хейни бросила на него пристальный взгляд, а потом передала одну за одной все бутылки и склянки.
— Они запечатаны, — сказала хейни, показывая на горлышки бутылок. — С такой раной ей нельзя было покидать Кейшти. И, боги, ей нельзя было сидеть…
— Вы собираетесь нас учить? — глухо пророкотал Ким. — Я сам вас поучу некоторым законам. Они касаются преступной халатности, непрофессионализма и прав родственников.
— Уберите его отсюда.
— Ага, — сказала Пианфар и, повернувшись, вышла.
— Капитан, — раздался голос из переговорного устройства. — Врач, который осмотрел Сккукука, сказал, что с ним в общем всё в порядке. Мы его просто неправильно кормили, они хотят прислать для него еду.
— Живую?
— Они говорят… ну, в общем, эти штуки совершенно беззвучные и быстро размножаются.
Пианфар поморщилась. Дернула шкурой на спине.
— Насекомые, что ли? Что он ест? Минутное молчание.
— Я спрошу.
Пианфар завернула за угол и заглянула в каюту. Спустился лифт и привез ещё одну группу махендосет. Увидев их угрюмые лица, Пианфар машинально положила руку на курок пистолета.
Но тут, внезапно разглядев знакомые черты, она вихрем бросилась в самую кучу махенов.
— Золотозубый! — вскрикнула Пианфар.
— А, Пианфар…
Это был высокий махендосет, одетый, как и его спутники, во все чёрное, без единого золотого украшения. Только когда он широко улыбнулся, блеснуло золото. Он был значительно выше своих товарищей, обвешанных поясами с патронами и автоматическими винтовками. Но улыбка махена тут же пропала.
— Говорят, с Шур все хорошо, а?
— Нет, не все, и это из-за тебя, ублюдок с рваными ушами! — Она убрала наушник и посмотрела в темное встревоженное лицо махена. — На Уртуре мне повредили хвост, на Кейшти стреляли в мой
