успехи, руководители кайзеровского шпионажа (включая известного полковница Вальтера Николаи — наставника гитлеровцев) отрицали, что танцовщица работала на германскую разведку. А ведь они не упускали случая блеснуть своими достижениями.

…После ареста Мата Хари предварительное следствие по ее делу было поручено следователю военного министерства капитану Бушардону, участвовавшему в ряде политических процессов того времени (а также в судебных процессах, происходивших после второй мировой войны).

При ознакомлении с материалами следователь должен был признать, что бесчисленные донесения французских агентов о всех действиях и переездах Мата Хари и ничем не подкрепленные подозрения совершенно перевешивали немногие факты, которые можно было считать действительными уликами. Конечно, танцовщица получала определенные суммы из Голландии, но вполне допустимо, что они были посланы ее любовником бароном ван дер Капелленом, который, несомненно, стал бы отрицать, что переводы шли от него. А ведь факт посылки денег и перехваченное донесение из Мадрида о «Х—21» составляли все улики, свидетельствовавшие о шпионской деятельности актрисы. «Вещественные» доказательства, найденные при аресте, стоили и того меньше. «Секретные» чернила, по утверждению арестованной, были просто каким-то снадобьем, которое она принимала.

При допросе Мата Хари изложила историю своей жизни, признав, что выразила согласие шпионить в пользу немцев, но отрицая, что на деле собирала какую-либо разведывательную информацию. Бушардон при допросе объявил ей: она скрыла от Ладу, что уже является немецким агентом, и в то же время — по ее собственному признанию — сообщила германскому военному атташе в Мадриде фон Калле о поступлении на службу во французское Второе бюро. Иначе говоря, будучи двойным агентом, она предавала не немцев, а французов. Другим аргументом Бушардона были связи танцовщицы с немалым числом офицеров различных армий. Если бы она выбирала себе любовников, руководствуясь только денежными расчетами, она явно нашла бы более богатых поклонников. На это арестованная возражала, что ее выбор определялся и ее личными симпатиями. Когда Ладу, давая показания, подчеркнул, что Мата Хари скрыла от него, что поступила на немецкую службу, она ответила, что не осмелилась в этом признаться. В ходе последующего допроса она прибавила, что Ладу ничего ей не платил и поэтому она не была обязана раскрывать свои секреты.

Во время процесса, начавшегося 24 июля 1917 г.. Мата Хари повторила свои показания, данные на предварительном следствии. Выступавшие свидетелями бывший министр и крупный чиновник дружно уверяли, что они, хотя и являлись любовниками Мата Хари, никогда не говорили с ней о государственных делах и что она никогда не интересовалась никакой военной информацией. На суде фигурировало любовное письмо к Мата Хари от какого-то министра. Несмотря на то что заседания трибунала проходили в полной тайне, печать сообщила, что оно подписано фамилией, начинавшейся на букву М и кончавшейся на И. Газеты решили, что речь идет о бывшем министре внутренних дел радикале Луи Жане Мальви. Между тем письмо было написано генералом Мессими, занимавшим в 1914 г. пост военного министра. Однако этот самодовольный бездарный жуир, своей халатностью и ленью нанесший немало вреда французской армии, остался вне критики, на его защиту стеной встала реакционная военная клика.

На процессе Мата Хари не было приведено никаких дополнительных доказательств сверх того, что стало известным во время следствия. Но для членов военного трибунала и имевшихся свидетельств было довольно. Попытки адвоката Клюне выявить слабость предъявленных улик разбились о стену предубеждения военных судей, решение которых было уже принято. После смертного приговора, вынесенного Мата Хари, прокурор Морне заметил одному другу: «Ба, все улики в этом деле гроша ломаного не стоят!» Стоит ли удивляться, что некоторые авторы новейших работ, например С. Ваагенаар, пишут о юридическом убийстве Мата Хари? Такой вывод, во всяком случае, более соответствует истине, чем легенда о «королеве шпионажа».

Вымышленная история жизни Мата Хари в ряде случаев переплетается с легендой о «фрау доктор». Эта легенда также возникла еще в годы первой мировой войны. Даже поражение Германии и настойчивые поиски журналистов в послевоенные годы не опровергли эту легенду. А когда в Германии пришли к власти гитлеровцы, легенда расцвела еще более пышным цветом на страницах западной печати. За отсутствием реальной информации о многих делах, творившихся в «коричневом рейхе», стали плести фантастические небылицы и видели руку «фрау доктор» чуть ли не в половине преступлений гитлеровской секретной службы.

Особенность легенды заключается прежде всего в том, что на роль «фрау доктор» она выдвигает целый ряд действительных или мнимых немецких разведчиц. Женщиной «с тигриными глазами» различные авторы именовали фрау Кер, фрейлейн Янссен, Берту Хейнрихсен, Анну Марию Лессер, Марту Шрагмюллер. «Фрау доктор» представляли в виде «роковой красавицы», объявляли любовницей почти всех кронпринцев Европы, приписывали различные романтические истории, объявляли организатором многочисленных действий германской разведки. Даже версии о смерти «фрау доктор» были совершенно различными. По одним утверждениям, она была расстреляна в 1914 г. русскими, знавшими ее по довоенному времени в Вене в качестве немецкой разведчицы. В этом случае отпадали все сведения о действиях «фрау доктор» после 1914 г. в Бельгии, Швейцарии, Париже и т.д. Другие объявляли, что она умерла уже после войны, покончив жизнь самоубийством, попав в сумасшедший дом или отравившись наркотиками. И здесь, таким образом, большой диапазон. Существуют многочисленные рассказы о жестокости и проницательности «фрау доктор», неизменно повторяется история о том, как она приказала покончить самоубийством эксперту, после того как выявилась эффективность танков, идею создания которых он объявил нелепостью.

«Фрау доктор» внимательно следила за своими агентами. Когда один из них в Париже стал развлекаться в обществе танцовщицы, его встретил на бульваре незнакомец и шепнул: «Вы забыли советы фрау». «Фрау доктор» отправляла на верную смерть ставших бесполезными агентов, выдавая их контрразведке Антанты. Эти «шпионы-болваны» должны были, кроме всего прочего, отвлекать внимание от действительных агентов. (Подобную же тактику, впрочем, использовали и разведки Антанты.) В 1954 г. Бернард Ньюмен в Мюнхене сумел получить сведения о «фрау доктор» (точнее, «фрейлейн доктор») у ее родной сестры.

Элизабет Шрагмюллер (таковы были действительные имя и фамилия «фрау доктор») родилась в 1886 г. в деревне около Дортмунда. Отец ее был деревенским бургомистром. Элизабет окончила университет во Фрейбурге, получив диплом доктора философии. В 1914 г. она — не без больших хлопот — устроилась на работу в военной цензуре в Бельгии. Шрагмюллер отличилась на этой работе, и глава германской оккупационной администрации в Бельгии генерал фон Безлер рекомендовал ее отделению германской разведки в Антверпене. Шрагмюллер стала допрашивать арестованных разведчиков Антанты. Ее успехи в этой области были также замечены, и полковник Николаи добился присвоения ей чина лейтенанта.

Так Шрагмюллер стала единственным офицером-женщиной в кайзеровской армии. Элизабет окончила разведывательную школу и стала, в свою очередь, одним из преподавателей и руководителей известной немецкой школы шпионов в Антверпене. Однако Элизабет не посылали с разведывательными целями за границу, и она не была той коварной соблазнительницей, о которой столь красочно рассказывает легенда. Многие эпизоды легенды, правда, имеют основание. Англичанам удалось заснять многих входивших в здание, где помещалась Антверпенская школа, и отсюда могла родиться версия о том, как «фрау доктор» сознательно посылала на смерть немало своих агентов, сообщая тем или иным путем сведения о них антантовским разведкам. Некоторых учениц «фрау доктор» принимали за нее саму. Но эту ошибку допускали лишь журналисты, а не разведчики Антанты.

После окончания войны Шрагмюллер, разумеется, покинувшая Бельгию вместе с германскими войсками, читала лекции по политической экономии во Фрейбурге, а когда появлялся спрос — то и лекции об «опыте войны». В эти годы Элизабет Шрагмюллер была уже серьезно больна. Ее брат Иоганн стал активным нацистом и после прихода гитлеровцев к власти получил пост начальника полиции в Магдебурге. Он многое знал о том, как готовилась гитлеровская провокация — поджог рейхстага, и, вступив в конфликта Гиммлером, угрожал ему разоблачениями. Поэтому в «ночь длинных ножей» — 30 июня 1934 г. — Иоганна Шрагмюллера гиммлеровские молодчики прикончили в числе многих сотен нацистов, которых считали