– Все замыкается на Тутмосе! – сказала Ева. – Все указывает на него, как на основателя ордена. Жрецы назначили его наследовать трон, он пережил Мистическое откровение, получил обладание Мистическим символом и стал первым Великим Магистром тайного братства.

Сыщик обреченно кивнул.

– Готов согласиться. Но при чем здесь Хромова? При чем Вероника, Марина, Стас, наконец? Что за дьявольский узел завязался?!

– Насчет остальных не знаю, а Хромова, очевидно, заплатила жизнью за свою тайну. Только кто ее убил?

– У меня появился десяток вопросов, – загорелся Смирнов. – Откуда у Хромовой имущество на немалую сумму? Откуда она знала все эти тонкости про знаки? Кто составил текст письма и почему покойная не передала его сама? Не была уверена, что за ним придут? Или опасалась чего-то? Но директорша могла сказать, кто оставил ей послание. Значит... Яна Арнольдовна была уверена, что ее жизни ничто не угрожает... ведь только она одна обладала весьма ценной информацией. Той, ради которой и затевалась эта зашифрованная игра. А ее все же убили... и тем самым оборвали ниточку, ведущую к цели. Лишено логики!

– Возможно, люди не собирались платить миллион, вот и расправились с Хромовой. Хотя... вряд ли. Тогда они еще не читали письма.

– Если эта курица Вера Петровна не разболтала о его содержании, – заметил Смирнов. – Где гарантии, что она не вскрыла конверт давным-давно? Ее могли припугнуть, шантажировать. Тебе удалось вынудить ее признаться? Могло получиться и у других. Теперь дама дрожит от страха и наверняка глотает на ночь снотворное.

Он рассуждал, анализировал, сопоставлял факты. Ева не возражала, молча слушала.

– Бальзаминов был поражен текстом письма. Правда, из того варианта, который я ему показывала, фразу про миллион пришлось убрать, – сказала она, дождавшись паузы.

– Мудро. И что осталось? – оживился сыщик. – Давай посмотрим. «Это я, о Ра! Я твой сын! Я здесь, рядом с местом, где ты укрылся для отдыха». Если Ра – древнее название Волги... то первая фраза указывает не только на бога, но и на определенное место. Бог укрылся в реке для отдыха и... кто-то находится рядом.

– Тутмос! Кто же еще? Послание не позволяет толковать его двусмысленно, оно прямо говорит: «Я Тутмос, отворяющий врата Дуата, удостоверяющий и свидетельствующий». Дуат – это обитель мертвых у древних египтян.

– Подразумевается, что Тутмос умер, – он открывает врата Дуата... удостоверяющий... и свидетельствующий... собственную кончину, что ли? Чепуха! Гробница Тутмоса Великого очень далеко от берегов Волги. А в письме указано – рядом с местом, где укрылся для отдыха бог Ра. Кстати, почему фараон называет себя сыном бога? Так у них положено?

Ева кивнула. У нее начала болеть голова, а мысли перепутались.

– Все фараоны Египта провозглашали себя живыми богами, – подтвердила она. – А по поводу гробницы... ты прав: искать ее на берегах Волги бесполезно. Бальзаминов как-то интересовался местами под Старицей в связи с ливонскими рыцарями, даже ездил туда, изучал каменоломни. Разумеется, никто не ожидал обнаружить там саркофаг Тутмоса! Однако историк сделал одну подсказку: согласно обычаям того времени было принято любое культовое сооружение или предмет называть именем царя. Например, осадную стену воины именовали «Тутмос, осаждающий азиатов», а установленные в честь фараона обелиски – «Тутмос, пересекающий Евфрат могущественно и победоносно».

«Старица, Рыбное, каменоломни! – отметил про себя Смирнов. – Ниточка ведет туда, я не ошибся».

Вслух он спросил другое:

– Чем же является «Тутмос, отворяющий врата Дуата, удостоверяющий и свидетельствующий»? Ключом?

В его памяти вдруг всплыли слова Федотьи про ключи от смерти, которые охраняет полоз. «Змеиное» дерево, вышивки... тут прослеживается целая цепочка.

– Нет, – разочаровала его Ева. – Бальзаминов говорил о печати. Именно этот предмет предназначен своим оттиском «удостоверять» и «свидетельствовать». Так что речь идет не о гробнице Тутмоса III или его мумии, а о его личной печати. По мнению ученого, она не только является мистическим символом Великого Магистра... но и обладает чудесными свойствами. В любом случае это редчайший артефакт.

Смирнов вскочил и зашагал по комнате. От его стремительных движений всколыхнулись пылинки, закружились в солнечных полосах.

– Кто у египтян был богом мертвых?

– Анубис... – прошептала Ева.

– Помолись ему, дорогая. Нам придется иметь дело с его подопечными.

Сыщик забыл об усталости и ноющей боли в спине и затылке, выскочил в прихожую, и через пару минут уже стоял, одетый, у двери.

– Ты куда? – растерялась Ева. – Я еще не все рассказала.

– В морг.

– Мы совсем забыли о Зеленой Роще, – пробормотала она вслед Смирнову.

– Потом!

Стас погрузился в депрессию – Молох преследовал его. Молодой человек боролся со страхом и за свою жизнь, и за свою душу. То, во что он ввязался, оказалось ему не по плечу. Рана на боку затягивалась быстро, несмотря на ужасное настроение, но Стас продолжал лежать, уставившись в потолок и отказываясь от пищи.