Она бросилась к своей сумке, на ходу опомнившись и перейдя на крадущийся шаг. Соседи потом могут сказать, что слышали, как в квартире кто-то ходил… Ее все сильнее охватывала паника. Суетливо роясь в сумке, она нашла носовой платок, стала вытирать дверные ручки, вешалку… К чему еще она могла притрагиваться?
Клава вернулась к столу, вытерла стакан. Аппетит пропал. Казалось, съеденные второпях бутерброды встали поперек горла. Она обессиленно села, тут же вскочила… Ее могут застать здесь – на месте преступления. Нужно немедленно уходить, но так, чтобы никто ее не увидел. Она на цыпочках, стараясь не смотреть, обошла тело Вики.
Носовой платок! Как она могла забыть?!
Клавдия вернулась к столу, схватила платок, засунула в карман брюк. Сердце колотилось, как сумасшедшее. Она поспешно оделась, подкралась к дверям и посмотрела в «глазок» на лестничную клетку. Никого не было. Путь открыт.
Зеркальце! Черт, она оставила зеркальце возле трупа!
Ругая себя последними словами, Клавдия подошла к телу Вики, подняла с пола зеркальце и положила в сумку. Ну вот, кажется, все!
Завернув руку в тот же носовой платок, она открыла замок и выскользнула из квартиры. Дверь захлопнулась с мягким стуком, который показался Клаве оглушительнее выстрела. В мгновение ока она слетела с лестницы. Никто не встретился ей по дороге, никто не обратил на нее внимания, когда она вышла из подъезда и чуть ли не бегом кинулась в проходной двор. Слава богу, кажется, все обошлось благополучно!
Она прошла мимо остановки троллейбуса, чтобы ее не могли тут случайно заметить. Хотя кто ее мог заметить? У нее и в своем-то районе почти не было знакомых, а здесь и подавно. Но у страха глаза велики.
Задыхаясь от быстрой ходьбы, Клава спустилась в метро, чуть ли не впервые в жизни радуясь сутолоке и неразберихе, толпе спешащих людей, которым не было до нее никакого дела. Уже стоя в полном вагоне, стиснутая со всех сторон пассажирами метро, женщина вздохнула свободнее. Давка ее тоже не раздражала.
«Как, оказывается, восприятие мира меняется в связи со сложившимися обстоятельствами!» – подумала она.
То, что постоянно бесило и возмущало ее, сегодня казалось благом. Даже ее невзрачный и непривлекательный вид был кстати. Ей хотелось стать еще незаметнее, раствориться в толпе, исчезнуть. И если появиться вновь, то в каком-нибудь ином качестве, в ином месте и времени.
Уже добравшись до дома и сидя на кухне за чаем, Клавдия не могла отделаться от пропитавшего ее насквозь страха. Вдруг в квартире Вики найдут ее отпечатки пальцев? Вдруг кто-нибудь видел, как они вместе входили? Вдруг…
Этих «вдруг» было такое количество, что у Клавы разболелась голова.
Если она не ошибается и Вику действительно убили, то… Что? Да что угодно! Например, вдруг ее убили из-за каких-то финансовых операций, о которых она могла рассказать кому-то? Кому, если не Клаве? Клава была в курсе всех операций фирмы «Инвест-сервис». А вдруг причиной всему – тот вексель?
Клаву затошнило от ужаса, когда она вспомнила, что куча Викиных бумаг, в том числе и злосчастный вексель, остались у нее. Что теперь со всем этим делать? Бумаги могут и наверняка будут искать, не говоря уже о векселе! Боже, во что она влипла! Как теперь выпутаться из этого кошмара?
Вряд ли Вика кому-нибудь говорила о том, что большую часть работы за нее делает подружка. Она была гордая и заботилась о своей профессиональной репутации. Значит, о Клаве никто не знает. Это хорошо. А вдруг кто-нибудь все-таки знает? И ее будут искать, чтобы убить, как Вику?
Главное, Клавдия никак не могла решить, что же делать с бумагами. Подбросить? Отослать по почте? Все казалось ей одинаково опасным. В голову приходили мысли, навеянные просмотренными детективами и книгами на ту же тему.
Клавдии захотелось спрятаться далеко-далеко, чтобы ее никто не смог найти. Она долго стояла под горячим душем, но покрытое нервными мурашками тело так и не согрелось. Забравшись под одеяло с головой, она с трудом уняла мелкую дрожь. Бесконечные «если» и «вдруг» не позволили ей уснуть до самого утра.
В промежутках между приступами страха Клава вспоминала тело Вики, которое осталось лежать там, в пустой квартире, на полу. Нужно сообщить кому-нибудь о том, что случилось. Может, позвонить в милицию? Нет, это она не заставит себя сделать. Тогда что?
Странно, но за все годы дружбы с Викой та ни словом не обмолвилась о своей семье. Есть ли у нее родители? Вообще – родственники? У Вики были любовники – это единственное, что Клава знала. Но кто они и как их отыскать, ей было неизвестно.
Впрочем, кто-то же из них должен обнаружить, что Вика… Да и фирма будет ее разыскивать. Особенно учитывая пропажу векселя.
Клава перевернулась на другой бок. Ее знобило. Оказывается, кроме Вики, у нее нет ни одной подруги. Теперь она сможет звонить только маме. И поболтать будет не с кем. Совсем. «О, боги! Как печальны ваши небеса!» Эта строчка из стихотворения, которое она написала в юности, все чаще приходила ей на ум.
Из глаз Клавдии выкатились две слезинки, прозрачные и соленые.
Глава 4
Кафе «Охотник» открывалось после шести часов вечера и работало всю ночь.
Помещение было отделано в духе старинной рыцарской залы – каменные стены, местами обшитые мореным дубом, высокий сводчатый потолок, с которого свисали грубо выкованные светильники, большой закопченный открытый очаг, на котором прямо в углу зала жарили на вертеле оленину; деревянные столы и стулья. Интерьер украшали чучела животных и птиц, голова лося с большущими рогами, старинное охотничье оружие, капканы и силки, которыми пользовались в Средние века, и прочие диковинки.
На одной из стен висел гобелен «Шервудский лес», а рядом – «лук Робин Гуда». Лук был совсем как настоящий и заслуженно привлекал внимание посетителей.
Завсегдатаи приходили около десяти, как раз когда начиналась развлекательная программа: исполнялись старинные охотничьи песни и баллады, читались уморительные рассказы о необыкновенных приключениях и потрясающих трофеях, проводились разные смешные викторины и конкурсы. В качестве приза можно было получить живого фазана, куропатку или огромную щуку, бьющую хвостом.
Меню тоже было необычное. Наряду с традиционным подбором блюд подавали перепелиные яйца, жаренную на углях дичь, рыбу, отличную уху из стерляди.
Кирилл пришел в кафе с Леонтиной. Рискнул-таки пригласить ее и не пожалел. Антон Муромцев уже ждал за столиком. Ему тоже нравилась Леонтина. У нее красивые волосы и фигура модели. Говорить с ней особенно не о чем, но это не имеет значения, когда у женщины такие ноги.
Антон злился. Как это Кириллу удается? У него с женщинами всегда все получается. Вот и Леонтина согласилась пойти с ним. А ведь он ниже ее на полголовы. И ничего!
«Черт, не буду портить себе настроение!» – решил Антон, стараясь изобразить на лице улыбку.
Они заказали коньяк, заливной язык, фаршированную рыбку, салат из креветок и горячие отбивные. На десерт – торт, кофе и мороженое со свежими фруктами.
