— Никаких случаев в этом районе со смертельными исходами на тот день не зарегистрировано. Вообще их не было в тот день. И в отделения на тот час вызовов не было — к этому району.

Антон Валерьянович раскрыл рот и тут же его закрыл. Крышка. Всё. Не было старика. Не было милицейской машины под дождём. Ничего не было. Может, ему тогда все это приснилось? Не-ет. Присниться не могло. Потому что была книга, которую он не писал. А написал этот мистический старикашка. И если он не умер — то просто испарился.

А как же тот здоровяк, который стоял у милицейской машины? Он что же — призрак? Да и сам старый адвокат?

— Поедемте, Антон Валерьянович, — сочувственно отчего-то произнес Рязанцев, словно ему вдруг стало жаль этого человека. — Будем разбираться.

Что тут разбираться? Когда получается, что он все выдумал. Когда получается именно так. Все вранье. За исключением одного — книги, которую он не писал.

Что теперь? Что он может объяснить? Кроме того, что уже сказал и что не подтвердилось? Ничего. А значит… Даже ругнуться не было сил.

Нужно было выкручиваться. Именно сейчас. Потом уже будет поздно.

— Подождите. — Он с трудом выталкивал из себя слова. Они застревали у него в глотке от волнения. — Поедемте ко мне… домой. У меня осталась рукопись. Вы посмотрите… Там его рукой написано на титульном листе. Прошу вас…

Он так умоляюще посмотрел на Рязанцева, а затем на Колесникова, что тот почувствовал себя неловко. А майор закашлялся. А затем милостиво махнул рукой:

— Ну ладно, давайте ещё раз съездим. Хотя нужно было сразу показать.

Сразу, сразу. Кто ж знал?..

«Ничего, — успокаивал он себя. — Только бы добраться до дома».

Конечно, никакого титульного листа там не было. Не дурак же он оставлять бумагу, на которой значилось, кому принадлежит роман — кто его настоящий автор. Произведение стало его собственностью.

Домой ему нужно было попасть по другой причине. Там он собирался освободиться от свалившихся на него, как лавина снега в летнюю погоду, людей.

Ступив на порог своего дома, он облегчённо вздохнул. Хотя домом этот одноэтажный добротный особняк стал для него совсем недавно, всё равно — он уже успел с ним свыкнуться, срастись. Как и с той жизнью, которую начал вести. И которой вмиг лишился. Теперь в этом можно было смело признаться. В одночасье все рухнуло. Из-за книги, из-за мистического старика, который непонятно почему возник на его пути, — будь проклят старикашка и его книга.

Он провёл Рязанцева и Колесникова в свой рабочий кабинет. Саша остался у крыльца — на всякий случай.

Антон Валерьянович кивнул на стол, проговорил:

— Рукопись там. В верхнем правом ящике.

Рязанцев направился к столу, Колесников тоскливо посмотрел в окно. И этим он воспользовался.

Рванул с места, прыгнул вперед и вверх, вонзаясь в дальнюю стену.

Колесников, стоявший на входе, так ничего и не понял. Ему показалось, что Антон Валерьянович обезумел и бросился на стену, чтобы разнести себе башку и таким образом покончить с той ситуацией, в которую попал. Нормальный человек не бросится на бетон, нормальный человек попытается улизнуть через дверь. Правда, у двери стоял он — опытный сотрудник угрозыска, который уж не позволил бы так просто мимо него улизнуть.

Так казалось Колесникову. Но в следующую же секунду ему оставалось лишь потрясенно вертеть головой. Грохота от удара о стену он так и не услышал.

Тело Антона Валерьяновича прошло сквозь бетон, как через масло, известив об этом движении лишь негромким шумом.

Шур! Картонная перегородка прорвалась, обои заколыхались, обнажив черное нутро, в котором исчез хозяин дома.

— Твою мать, — только и проговорил Колесников.

Рязанцев моментально бросился от стола к стене, где зияла дыра, и стал вглядываться в темный проем. Ничего, кроме мрака, он не увидел. Только услышал звук угасающих шагов.

— Сашу зови! И фонарик! Быстро!

Колесников исчез. А Рязанцев сдвинул рукой мотающиеся лохмотья обоев, просунул за нижний обломок перегородки ногу, нащупал твёрдую основу, однако дальше лезть не стал — в темноте ни черта нельзя было разглядеть, и он побоялся свернуть себе башку.

— Ах ты, сука! — в сердцах воскликнул Рязанцев.

Прибежавший Саша принёс фонарик и сокрушённо покачал головой:

— Нужно было наручники надеть.

Рязанцев ничего не сказал, лишь зарычал, как раненый зверь, и заорал:

— Быстрей из дома. Обойди его. Наверняка этот ход выходит с какой-нибудь стороны на улицу. Живо!

Сам Рязанцев посветил фонариком вперёд и нащупал лучом лестницу, которая вела вниз.

Хорошо, что не полез сломя голову, мелькнула мысль, точно бы подвернул ногу.

Продолжая светить фонариком, Рязанцев стал спускаться по лестнице.

Лестница вывела его в гараж. Но прежде чем майор оказался там, он услышал шум мотора, а затем шорох колес.

Из гаража он потрясенно наблюдал, как набиравшая скорость «Хонда» торпедой протаранила деревянные ворота, снесла их и, подняв облако пыли, исчезла из поля зрения.

— Вот дьявол!

По бетонной, идущей на подъем дорожке Рязанцев выскочил из гаража и затравленно завертя головой, что есть мочи заорал:

— Саша!!!

И тут же бросился вперед по дорожке. Выбежав за выбитые ворота, он огляделся. «Хонды» нигде не было видно — ни с одной стороны улицы, ни с другой. Словно её вообще не существовало.

Майор, матерясь, подскочил к служебной машине, стоявшей невдалеке у калитки.

Водитель, откинувшись на спинку сиденья, с закрытыми глазами слушал музыку, которая вовсю тяжелыми басами гремела по салону.

Рязанцев едва не посинел от злости.

— Бездельники! — в сердцах рявкнул он. И заскрежетал зубами.

Выбежавший Саша заморгал ошарашенно глазами.

— Быстро!!! — вновь заорал, приходя в себя от потрясения, Рязанцев. — Передать все данные о машине этого ублюдка! Немедленно!

Он тяжело закашлялся, сорвав голос, и с остервенением бухнул кулаком по кузову машины.

Он ликовал. Судьба в очередной раз обошлась с ним сурово, но он опять сумел уйти. Всегда нужно иметь пути отхода. Даже когда кажется, что жизнь идёт спокойно и безоблачно. Он уже давно понял эту истину. И сейчас вновь убедился в её правоте.

Когда он покупал дом, то сразу обратил внимание на лестницу, которая вела из гаража наверх — в одну из комнат дома. Эта комната была чем-то вроде чулана… Он её переделал. Нанял рабочих и велел загородить выход из чулана в гараж тончайшим картоном, а затем оклеить стены комнаты обоями. Чулан исчез. Получился рабочий кабинет. С тончайшей перегородкой, которую можно было легко и просто вынести ударом плеча. Или ноги — не столь важно, главное, что она выбивалась, а там — там внизу гараж, машина и ворота, которые открывались автоматически, нажатием на дистанционный пульт.

Нужно всегда иметь пути отхода. В любом случае. И он имел этот путь. И им воспользовался.

Деревянные ворота на выезде с территории усадьбы только казались крепкими. На деле силе удара машины они противостоять не могли — он уже это подметил и раньше. А теперь «Хонда» это