Откуда бы взяться в В-де арапу?
Поднялся к себе в номер, по пути разглядывая послание. Конверт чудно пах воском и… розами.
– Явился, не запылился! – приветствовал хозяина с порога Прохор. – Чем попусту бр-родить, не лучше ль др-руга накор-рмить?
– Да будет тебе угощение, ненасытный, – заверил ворона поэт. – Погоди. Вот только прочту…
В конверт был вложен билет, на котором золотой вязью было выведено:
«Господина Российской Академии копииста Баркова всепокорнейше приглашают послезавтра в пять часов пополудни в дом его высокородия поручика Р…на, коий находится на набережной, у церкви Рождества Богородицы, на прием по случаю именин ее высокородия девицы Р…й».
– И что делать станем? – решил посоветоваться с питомцем огорошенный Иван.
Но обычно говорливый Прохор, словно воды в рот набрал.
Глава 4
ПРОПАВШАЯ ЧАСОВНЯ
До автостанции было недалеко, и Варя решила прогуляться по городу.
Медленно бредя по улице, она принялась заглядываться на прохожих, витрины, дома и все остальное, что только может приковать взгляд человека бесцельно шатающегося по городу.
Оглядываясь, девушка отмечала все приметы провинциальной жизни, так отличавшейся от московской. Взгляд ее вырывал из толпы то старушек в платочках и опрятных платьях старого покроя, то мужичков в кирзовых сапогах и кепках, то старые, крашенные красным будки таксофонов – основательные, не похожие на привычные по столице легкомысленные дюралевые грибки.
В отличие от Москвы, машины здесь были большей частью отечественными «жигулями». Попадалось немало и почти сгинувших в Первопрестольной «москвичей», и даже пару раз мелькнула призраком прошлого «Победа».
А как много старых домов сохранилось на улицах В-ды, не знавшей ни лихорадки всеобщего переустройства, ни военных невзгод!
Девушка прямо-таки умилялась, видя бревенчатые двухэтажные домики на один подъезд, или бочки с квасом и пивом, оживляющие смутные воспоминания раннего детства.
Узкие улочки и дома с палисадниками ненавязчиво погружали в непередаваемое состояние, которое, подобно машине времени, переносит в прошлое… Вот, кажется, свернешь, а навстречу – тройка, мчащая Баркова.
Асфальт сменялся булыжником, может быть, уложенным еще в том самом веке, когда сюда приезжал автор «Оды Семи звездам». Или тогда еще булыжную мостовую не клали? Жаль, не спросила у Анны Серафимовны. Конечно, приметы времени были и тут – от оберток «сникерсов» под ногами до блестящих тонированным стеклом офисных зданий.
Но все равно – никакого сравнения с летящей очертя голову неизвестно куда Москвой.
Хотя народ был одет в основном более или менее современно, все же Озерской иногда казалось, что ее одежда привлекает внимание, выдавая столичную штучку.
Но нет – прямые, чуть шире обычного покроя джинсы, короткая футболка, пуловер и курточка как будто не должны были вызывать вопросы.
До автовокзала она добралась за полчаса, нашла в расписании рейс № 21 «В-да – Фарафонтово» и купила билет, отдав тридцатник, – цена не такая уж маленькая, особенно для сих небогатых краев.
Автобус был на удивление роскошным. Мощный, зализанных форм «мицубиси» с большим в-ским гербом на борту.
– Ну и ну! – удивленно изрекла Варя. – Таких и в Москве-то…
Словоохотливая дама интеллигентного вида, устроившаяся рядом на сиденье, тут же пояснила:
– А подарок это, милая! Милиция подарила. Наш местный мафиози Сеня Грач купил его для своей «бригады», чтобы на стрелки с комфортом ездить, да вот в одном автобусе их и повязали.
Журналистка пожала плечами. Как легко женщина – по виду сельская учительница – пользовалась блатным жаргоном.
Автобус выскочил из города на широкую дорогу, затем на гравийку, мягко покачиваясь на иностранных рессорах, а Варя прокручивала в памяти недавнюю беседу.
Краевед, с которым она списывалась по электронной почте, А. С. Рядно, оказался милейшей старушкой Анной Серафимовной Рядно. В одной из трех комнат флигеля на заднем дворе городского музея, где размещалось местное краеведческое общество, она внимательно выслушала рассказ Варвары, где правда была перемешана с ложью, и ответила на вопросы журналистки.
Увы, разочарований было больше, чем успехов. Точнее, ничего существенного Варя не узнала.
Местность вокруг Фарафонтова монастыря, с озерцом Бородавским и глухими лесами, и в самом деле изобиловала легендами.
Говорили, что тут стоял некий город – младший брат Китежа, – тоже исчезнувший.
Правда, легенды не уточняли толком, что именно случилось с городом. Он то ли остался на месте, но сделался невидимым, то ли ушел под воду, то ли провалился под землю.
Но до сих пор еще люди якобы слышат колокольные звоны его церквей.
Выяснилось также, что в тридцатых годах недалеко от уже закрывшейся тогда Фарафонтовской обители, километрах в полутора, был монашеский скит.
Никто до сих пор не знает, откуда пришли сюда монахи. Но почему-то народ их невзлюбил. Хотя вроде как были они люди мирные, зла никому не делали, занимались себе пчеловодством да огородничеством, разводили коз. Тем не менее, деревенских ребят ими пугали, запрещали даже приближаться к скиту.
Сельский поп честил их еретиками и даже пожаловался (Варя невольно улыбнулась) в местное отделение ОГПУ. Но приехавший уполномоченный ничего плохого в деятельности новоявленных работников церкви не нашел, что вообще-то для тех не самых гуманных времен странно само по себе.
А потом в одну ночь все эти люди исчезли. Ходили слухи, что в скит нагрянули-таки чекисты и расстреляли всех без суда и следствия, сбросив трупы в озеро. Но никаких следов этого нигде не было, да и зачем кого-то тайно расстреливать на месте всемогущему ОГПУ?
Спрашивая Анну Серафимовну обо всем этом, девушка вдруг узнала нечто такое, что заставило ее всю напрячься.
Она почуяла – вот оно!
Лет пять назад к Фарафонтовой обители, возвращенной церкви и начавшей потихоньку отстраиваться да возрождаться, потянулись паломники. Но не столько в саму обитель, сколько для каких-то странных радений: эзотерики, богоискатели, сектанты самых экзотических сект. Приезжали даже друиды – причем не российского розлива, а чуть не из самой Англии.
Пошли слухи о чудесных исцелениях и разные разговоры, вплоть до того, что именно тут располагается чуть ли не один из входов в Шамбалу. Сам собой возник даже ритуал поклонения святому месту – трижды обойти вокруг озера, читая молитву (кому именно – неважно).
– У нас вообще народ такой, – со смешком поведала старушка. – Издавна сочинять любили. Вот, например, наши раскольники долго рассказывали, что именно тут жил последний настоящий русский царь – Михаил Алексеевич Романов.
– Это какой же? – удивилась Варя. – Что-то не…
– Якобы сын Алексея Михайловича и старший брат Петра I, сохранивший старую веру, за что отец его и выгнал вон. А на царство его венчал будто бы сам опальный патриарх Никон, в то время находившийся здесь в ссылке.
– Никогда не слышала про такое, – честно призналась журналистка.
– Так это ж тайный царь, – рассмеялась Анна Серафимовна. – Настолько тайный, что о нем ничего вообще не известно. А молва о нем все идет. Даже показывают место, где этот раскольничий царь сжег себя вместе с сыновьями, когда Петр прислал солдат, чтобы захватить брата и выпытать у него все раскольничьи тайны.
Прервав речь, она указала на большой фотографический портрет мужчины в старомодном пенсне, висевший на стене.
– Всякие наши в-ские легенды Иван Семенович Корнеев любил собирать – это заместитель
