себе мужество улыбаться даже тогда, когда ему казалось, что она вот-вот может упасть в обморок. Ему безумно хотелось поддержать и защитить ее, схватить в охапку и унести оттуда.

Так он и поступил.

Но, оказавшись с ней наедине в этой комнате, вдали от шумного веселья свадебного пира, который был в самом разгаре внизу, вобрав в себя взглядом ее длинные стройные ноги, которые не полностью прикрывало ее атласное платье, раскрасневшееся лицо и бездонной глубины глаза, Сэм не смог заставить себя уйти.

Он прислонился к стене и молил Бога, чтобы она не выставила его за дверь.

Жози выжидательно смотрела на него. И тут он заметил, как она нервно проглотила слюну.

— Отнести меня в постель? — отважилась спросить она после короткой паузы.

Он ничего не ответил, только смотрел в ее огромные глаза, инстинктивно понимая, что самое важное решение в жизни уже принято.

— Почему бы и нет? Ведь мы теперь муж и жена, — твердо произнес он и добавил: — Ты же понимаешь, я не могу сейчас уйти. Иначе что они подумают? Не может же муж оставить молодую жену спать в одиночестве в первую брачную ночь?

С минуту-другую вертела она в уме его слова. Потом пожала плечами, подняла на него глаза и, не вставая с кровати, сказала:

— Пожалуй, не может.

И легкая улыбка тронула ее губы.

К Сэму вернулась способность дышать. Он отошел от двери и сделал шаг вперед, к кровати.

— Ну… раз уж я остаюсь, позволь мне помочь тебе… — он откашлялся, словно ему что-то мешало в горле, — снять платье.

Жози с удивлением посмотрела на него, потом опустила глаза и посмотрела на свой свадебный наряд, постепенно заливаясь краской.

— Не подумай, что я… — Голос не слушался его. Он лепетал, словно четырнадцатилетний мальчишка: —…что я… Ну, ты понимаешь меня.

Она подняла руки, и Сэм обошел кровать с другой стороны, чтобы расстегнуть ей крючок. Его пальцы коснулись ее кожи, и он почувствовал, как она задрожала. Такая же дрожь пробежала и у него по телу. Дрожь неудовлетворенного желания. Он усилием воли подавил ее.

Расстегнув сзади молнию, он потянул платье вниз — обнажились плечи и руки. Он стоял так близко позади нее, что опьяняющий аромат ее тела — смесь запаха сирени и каких-то цитрусовых — дразнил и мучил его. Сэм вдыхал его, вспоминая, какое блаженство испытывал, зарывшись лицом в ее душистые волосы. Он наклонился ниже, задышал глубже.

Жози вздрогнула.

— Щекотно.

— От чего?

— Ты… гм… дышишь на меня.

Она повернула голову и искоса посмотрела на него. Слабая тень улыбки промелькнула на ее лице, словно она боялась открыто улыбаться, не знала, имеет ли на это право.

Ему уже удалось один раз заставить ее улыбнуться, когда он надел ей на палец кольцо Хэтти. Сейчас он жаждал еще одной улыбки — наклонился и легонько куснул ее за ухо.

— Сэм! — она взмахнула ресницами, хлопнула его по руке и, ерзая на кровати, попыталась отодвинуться от него.

Он обнял ее обеими руками за талию и принялся тихонечко щекотать. Она старалась увернуться, смеялась и в конце концов повалилась на бок. Он упал на кровать около нее, не отпуская от себя ни на миг, притягивая к себе все ближе и ближе. Сначала она почувствовала, как он дышит ей в затылок, потом его губы бережно коснулись ее шеи.

У нее вырвался какой-то горловой звук, который подействовал на него как призывный клич, и он тесно прижался к ней всем телом. Его руки как раз лежали у нее на животе, когда вдруг начался новый приступ. Жози мгновенно окаменела. Он тоже замер, не смея пошевелить руками, пока не ощутил, что мышцы ее живота расслабились. Когда схватка прошла, она отодвинулась от него, но только совсем чуть-чуть.

— Схватка, — сказал он.

Хотя это не был вопрос, она кивнула.

И тут он неожиданно почувствовал, как что-то толкнуло его руку. Это было совершенно новое для него ощущение. Он резко отдернул руку и, нахмурившись, спросил:

— Что это было?

— Ребенок.

В ее голосе была улыбка.

Сэм нервно сглотнул слюну. Ребенок? Их ребенок сейчас брыкнул его ножкой? Он сам не понимал, почему это его так поразило. Ведь ему и раньше было известно, что дитя может двигаться в чреве матери. Но лягнуть его?

— О Боже, — выдохнул он.

Жози повернула к нему голову.

— Удивлен?

Он кивнул.

— Я никогда… Я не думал… — Он чувствовал себя глупо. — Я никогда раньше не задумывался об этом. Ребенок очень часто… ну, брыкается очень часто?

— Временами мне кажется, что непрерывно. — Она слегка пожала плечами. — Конечно, это не так. Хотя иногда я начинаю думать, что наш ребенок любит ночную жизнь. Лягается всю ночь напролет.

Он снова увидел ту самую особую улыбку на ее лице.

— Как же ты спишь?

Сэм прижал раскрытую ладонь к ее животу и почувствовал легкие толчки.

— Бывают ночи, когда спать не приходится.

Она сказала это словно между прочим, как о самом обычном деле. Ни намека на жалобу. Впрочем, Жози никогда ни на что не жаловалась. Он снова притянул ее к себе и крепко поцеловал в плечо. Какая же у нее нежная и гладкая кожа! Он хотел…

Застонав, Сэм с величайшим трудом оторвался от Жози и глухо сказал, отведя глаза в сторону:

— Позволь, я помогу тебе его снять.

Не важно, чего он хотел. Все равно ему этого не получить.

Жози с трудом встала с кровати, и Сэм помог ей снять платье, стараясь при этом не касаться ее мягкой кожи. Он удержался от желания провести рукой по ее спине и старался не дышать на нее.

Жози тоже помогала ему в его усилиях как могла. Она все время сидела к нему спиной, затем взяла протянутый им халат и, ни разу не взглянув на него, засеменила в ванную.

— Теперь я справлюсь сама, — проговорила она, даже не оглянувшись.

Сэм посчитал, что это даже к лучшему, и начал дышать свободно, решив не травить себя понапрасну. Он не может обладать ею. Значит, баста! Он велел себе устроиться на ночь на полу и радоваться даже такой возможности находиться рядом с ней. И это ему вполне удавалось, пока Жози не вернулась.

Как только она скинула халат и залезла в двуспальную кровать, как только, бросив на него мимолетный взгляд, сказала нежным голоском: «Спасибо, Сэм. Спасибо за все», желание, которое, как ему казалось только что, он сумел подавить в себе, нахлынуло на него с новой силой. У него опять все заныло внутри.

Он слегка откашлялся.

— Тебе особенно не за что меня благодарить, — охрипшим голосом сказал он.

— За сегодняшний день, — просто ответила она. Он закрыл глаза. День кончился, наступила свадебная ночь.