Несмотря на все это, Н. Н. Юденич вернулся из Швеции в Гельсингфорс 3 января нового 1919 года идейно изменившимся. Во внешней политике он стал ориентироваться на Антанту, порвал с германофильской, монархической группой Трепова. Соответственно генерал твердо встал на позиции непредрешенчества, но все же вслед Деникину, Колчаку в такой же ситуации выступал за военную диктатуру, отвергая принцип партийной коалиции. Он просил теперь у союзников не войска, а вооружение, снаряжение, продовольствие, а также ввод флота в Финский залив.
5 января Юденич в Гельсингфорсе снова встретился с бароном Маннергеймом, который дома был предельно откровенен. За помощь в освобождении Петрограда от красных финской армии регент потребовал безоговорочного признания новой русской властью государственной независимости Финляндии и российских территориальных уступок. Но белый генерал Юденич, положивший большую часть своей жизни в борьбе за неделимую Российскую империю, не мог, как до него красные вожди, на такое согласиться.
10 января в Гельсингфорсе собрание русских офицеров избрало комиссию, разработавшую основу формирования будущей армии. На предложение этой комиссии встать во главе здешних русских воинских формирований генерал Юденич согласился. В это время тут русских военнообязанных насчитывалось 5500 человек. Взявшись за формирование ядра добровольческой армии исключительно из офицеров, Юденич в интервью газете «Северная жизнь» так изложил свое видение Белого дела:
«У русской белой гвардии одна цель — изгнать большевиков из России. Политической программы у гвардии нет. Она не монархическая и не республиканская. Как военная организация, она не интересуется вопросами политической партийности. Ее единственная программа — долой большевиков. Поэтому мы принимаем в нашу организацию людей независимо от их политических взглядов, лишь бы они не были большевики или коммунисты. Когда большевики будут низвергнуты, белая гвардия займется восстановлением порядка».
14 января 1919 года в Выборге члены ЦК партии кадетов П. Б. Струве и А. В. Карташев организовали съезд русских торгово-промышленных деятелей, в результате которого был образован Русский комитет, известный и как Общерусский комитет, Особый комитет, Национальный русский комитет. Официально комитет выступал за защиту частных русских интересов, подчеркивая свою аполитичность. На деле это был военно-политический орган, объединяющий все антибольшевистские силы на Северо-Западе, чтобы разгромить красных в Петрограде. Военное управление и гражданскую власть Русского комитета передали в руки генералу Юденичу. В комитетскую финансово-экономическую комиссию вошли представители петроградских торгово-промышленных и финансовых кругов. Кадетские деятели занялись агитационно- пропагандистской работой в комиссии по делам печати. При Н. Н. Юдениче в военно-политический центр вошли И. В. Гессен, Е. И. Кедрин, П. Б. Струве, А. В. Карташев, генералы П. К. Кондырев-Кондзеровский и М. Н. Суворов, промышленники С. Г. Лианозов, П. П. Форостовский, В. Н. Троцкий-Сенютович, В. П. Шуберский.
Так было заложено начало будущей белой власти на Северо-Западе. Кадетская и масонская начинка этой затеи вполне перекликалась с деятельностью созданного в это же время в Париже Русского политического совещания под председательством первого главы Временного правительства князя Г. Е. Львова. Парижское Политическое совещание стало представительством Белых армий на Западе и требовало от белых вождей «глубокодемократического характера целей, преследуемых русским антибольшевистским движением». Политическое совещание, начиная с его председателя князя Львова, на три четверти состояло из масонов.
Дело в том, что подавляющее большинство белых воинов были монархистами, как позже достаточно наглядно выяснилось в эмиграции. Но их вождей «демократически-республикански-французско-английско- конституционная», так сказать, Антанта постоянно сбивала с истинно русского кремня — православного монархизма. Российским антибольшевистским деятелям постоянно приходилось выбирать между симпатиями к тогдашним «братьям навек», например, французам, на знамя которых даже российский императорский триколорный флаг по цветам стал походить один к одному, и к немцам, многие из каких до своего революционного 1918 года были твердокаменно, имперски настроены под кайзером.
Например, белый Донской атаман генерал от кавалерии П. Н. Краснов выбрал сотрудничество с немцами. Командующий же белым Югом генерал-лейтенант Генштаба А. И. Деникин сохранял верность Антанте даже себе во вред, с гордостью повторяя: «Мы, русские, мира с немцами не заключили». Проблема такого выбора хорошо видна и на политической судьбе генерала от инфантерии Н. Н. Юденича, какой и вдохновился, и вышел-то из питерского подполья благодаря германской, монархической инициативе, но вот он склонился под былую союзническую руку, которая всегда весьма мягко стелила, да жестко по сию пору России спать…
Промасоненные русские кадеты из Гельсингфорса, конечно, считали, что Россия должна быть неразлучна с союзниками. Изо всех сил они стремились демократически «подковать» репутацию генерала Юденича, о чем хвалились в письмах прочно стоящим на такой же платформе Деникину, Колчаку. Кадетские умельцы Струве, Карташев так и писали: создали Юденичу репутацию вполне приемлемого для Парижа и Лондона генерала. Да Гельсингфорсские финансисты, например, в лице Шуберского, перебивали у них этот приз в золотых погонах. Тот в разговорах на международном уровне с дипломатами отвергал политическую «тишину» в Финляндии, восклицая: — Как тихо? За это время мы создали Юденича!
Пришло время генералу Н. Н. Юденичу занять свое место и в белых русских внутренних отношениях. Для этого требовалось прекратить опираться только на свои силы, окружение, встать под командование адмирала А. В. Колчака, признанного в белых кругах Верховного правителя России. Николаю Николаевичу это было непросто. Ведь главкомом Кавказского фронта он руководил и командующим Черноморским флотом вице-адмиралом Колчаком. Теперь их роли менялись.
Наконец, 21 января 1919 года Юденич обратился к Колчаку телеграммой, где информировал о своей деятельности, просил адмирала о политической и финансовой поддержке, но не заикался о каком-то подчинении. Вслед за этим генерал Юденич направил письмо генералу Деникину, в котором указывал:
В начале февраля 1919 года А. В. Колчак горячо откликнулся Юденичу ответной телеграммой, выслав ему на первое время миллион рублей. Приветствовал создание Северо-Западного фронта под началом генерала Н. Н. Юденича и генерал А. И. Деникин.
Прикидывая силы, с которыми можно было бы взять Петроград, генерал Юденич постоянно обращал внимание на единственно внушительные, уже обстрелянные белые части Северо-Запада России — Северную Псковскую армию. В январе 1919 года он попытался взять ее под свой контроль, назначив туда командующим генерал-лейтенанта Е. К. Арсеньева, но ничего у него не вышло из-за опекающего теперь псковских «северян» эстонского главнокомандующего И. Я. Лайдонера.
Северная армия, выбитая в ноябре 1918 года из Пскова, дошла до города Валги в Эстонии (Эстляндии, бывшей Эстляндской губернии Российской империи), где командовавший ею полковник фон Неф сумел привести остатки бойцов в порядок. Красные теснили их на север, белые штабы были к югу в Риге, и Нефу требовалось найти выход из положения. 6 декабря он заключил договор с Эстонским республиканским правительством и присоединил свое войско к частям эстонского ополчения, которые готовились дать отпор советским самозванцам, объявившим себя правительством Эстонии в Нарве. Так командующим русской белой армией стал И. Я. Лайдонер.
В Эстонии в дальнейшую судьбу Северной Псковской армии вмешивается генерал А. П. Родзянко. В 1899 году он, племянник думского лидера М. В. Родзянко, окончил Пажеский корпус и вышел корнетом в кавалергарды, потом служил на командных должностях в кавалерии. Первую мировую войну начал командиром полка, был произведен в полковники, позже командовал бригадой.
После захвата германскими войсками Прибалтики в 1918 году полковник А. П. Родзянко проживал в своем имении под Ригой. Узнав о формировании в Пскове Северной армии, он поспешил туда и чтобы получить производство в генерал-майоры, так как его представление к этому званию состоялось при Временном правительстве России. Командующий тогда «северянами» Г. Г. фон Неф издал приказ о генеральском производстве Родзянко.
24 ноября, за день до красной атаки на Псков, разгромившей только что сформированные части
