чем со свиньями и мхом. Внешне мы похожи, а на уровне ДНК — нет.

— Мхом? — изумился Бобровский.

— Да. Свинья и мох ближе к человеку, чем другие животные.

— Никогда бы не подумал!

— Тем не менее это очевидный факт. С обезьянками у нас около сорока процентов общих генов, со свиньей — почти шестьдесят, а с одной из разновидностей мха — все восемьдесят. Конечно, сие не означает, что мох — наш предок. Просто природе было почему то выгодно так распорядиться...

— А что насчет раскопок?

— В смысле останков древних животных?

— Ага...

— Тоже всё не так просто. К примеру, как ты считаешь, ящеры были холоднокровными?

— Рептилии же...

— Внешне — да — Только вот структура костной поверхности указывает на теплокровную систему. И все выводы об этапах эволюции идут псу под хвост. Если ящеры имели температуру тела выше тридцати двух градусов, то тогда непонятно, с чего вдруг они вымерли.

— А теория о падении метеорита и изменении климата?

— Не катит... — Рокотов прикурил и на треть приоткрыл боковое окно. — Тогда произошла бы резкая смена всего животного мира. Ящеры вымирали не один миллион лет. Как ты понимаешь, за такой срок облака пыли бы давно осели, и популяция вернулась бы к прежнему, докризисному количеству.

— Интересно.

— Более чем...

Беседа помогла скоротать время. В половине второго Влад объявил готовность номер один.

— Так, — биолог поставил между сидений небольшую спортивную сумку из черной плащевки, — тебе — АКСУ и шесть дополнительных магазинов. Седьмой в автомате. Бьешь одиночными или короткими очередями. В идеале обойдемся без стрельбы.

— Ясно. Моя задача?

— Прикрываешь мне спину. Дальше видно будет...

Рокотов повесил на грудь плоский рюкзачок, купленный им специально для переноски вооружения и набитый рожками к «аграну», проверил надежность крепления пистолета на лодыжке левой ноги и двух узких ножей на предплечьях, повесил на пояс широкий и короткий тесак из кухонного набора и забросил за спину один из пистолетов пулеметов.

— В сумке еще есть ножи. На всякий пожарный. Если что — втыкай смело. Старайся попасть в горло или в бедро. Назад не выдергивай, чтоб кровищей не измазаться...

— Не уверен, что смогу ударить человека ножом...

— Жить захочешь — сможешь. Выбирайся наружу и надевай плащ.

Биолог с майором набросили на себя прозрачные полиэтиленовые накидки. Перед выездом Влад отмочил их в слабом растворе ацетона, и они перестали бликовать, не потеряв при этом водоотталкивающих свойств. Поверхность полиэтилена покрылась сероватым налетом.

— В лужи и в грязь старайся не наступать. Чем суше будет обувь, тем лучше.

Рокотов захлопнул дверцу джипа и посмотрел вперед.

— Двинули.

Лезть через бетонный забор не пришлось.

В углу строительной площадки, всего в сотне метров от дороги и залитых светом прожектора ворот, обнаружилась достаточно широкая щель в криво установленных блоках ограждения.

Первым протиснулся Влад, за ним Бобровский.

— Что теперь?

— Идем по дуге. Первый ориентир — те плиты, — биолог указал на сложенные в штабель огромные железобетонные конструкции.

Напарники обошли кучу песка, миновали сваленные в кучу проржавевшие решетки и оказались в проходе между серыми плитами.

Рокотов ловко вскарабкался на самый верх, оставив майора сторожить внизу, и минут пять разглядывал видимую часть стены овального строения.

— Ну как? — шепнул Бобровский.

— Фигня нездоровая, — Влад употребил одно из любимых выражений отдыхающего нынче на коечке Димона, — в двух местах горит свет, и точно есть люди.

— А если это ночная смена? — выдвинул предположение майор.

— На строительстве стадиона в три смены не работают. Это не военный объект. К тому же работяги не ходят в кожаных курточках.

— Компрессорная далеко?

— Прямо перед нами. Метров сто... Идем вдоль этого штабеля и поворачиваем направо. Ты коррелируешь левый фланг.

Две крадущиеся фигуры пересекли густую тень, нырнули за земляной отвал, оставшийся после прокладки труб, и остановились возле станины высоченного крана, недвижимо застывшего на рельсах.

До выступа — на техническом этаже стадиона осталось чуть больше тридцати метров.

Бобровский взял автомат на изготовку.

— Сейчас быстро рванем под этот козырек, — Рокотов показал пальцем на фигурный пандус, по краю которого шел метровый выступ. — Давай первым...

Майор набрал в легкие воздух и за шесть секунд преодолел расстояние до стены. Там он присел и выставил вверх ствол АКСУ.

Влад бросил последний взгляд вокруг и спустя несколько мгновений оказался рядом с Бобровским.

— Первый этап прошли...

Биолог прислушался.

Всё тихо.

Ночные обитатели Ледового Дворца предпочитали не мокнуть на улице, а торчать внутри.

Рокотов сбросил плащ, майор последовал его примеру.

В десяти сантиметрах от земли располагался ряд застекленных квадратных оконцев.

Владислав извлек титановую фомку и приступил к вскрытию.

— Ты уверен, что из подвала есть выход? — тихо спросил Григорий.

— Обязательно. Двери и замки ставят в последнюю очередь.

Рама отвалилась в сторону.

Рокотов прислонил ее к стене и заглянул в темноту.

— Ну что?

— Лезем... — биолог посветил внутрь фонариком. — До пола полтора метра.

Очутившись в подвальном помещении, они молча постояли две минуты, погасив фонари и вслушиваясь в окружающую тишину.

— Нормально, — наконец констатировал Влад. — Пока никто не подозревает, что мы пожаловали.

— Это не надолго.

— Верно. Начинаешь здраво рассуждать. Из коридора, куда они вышли, наверх вела раздваивающаяся лестница.

Сверху пробивался слабый свет люминесцентных ламп.

— Где компрессорная? — прошептал майор.

— Я откуда знаю! — прошипел в ответ Рокотов. — Я тут тоже впервые. Ты же у нас аналитик, вот и подскажи...

Бобровский вытянул вперед шею.

— Надо подняться выше.

— Давай. — Владислав осторожно двинулся по лестнице. — Я справа, ты слева...

Биолог намеренно предоставлял майору левый фланг. Дилетанту проще контролировать левую сторону, если он является правшой. На себя же Рокотов по обыкновению взял самую сложную часть задачи.

Через двадцать ступеней лестница закончилась.