скандировать прозвучавшие накануне лозунги: «Лучше бы не родился Савватий[27], не породил бы он сына-убийцу» и даже «Другого василевса ромеям!» Варварская дружина Велисария попыталась оттеснить бушующие толпы от дворца, и в образовавшейся свалке пострадали клирики храма св. Софии, со священными предметами в руках уговаривавшие граждан разойтись. Случившееся вызвало новый приступ ярости, с крыш домов в солдат полетели камни, и Велисарий отступил. Заполыхало здание сената и прилегавшие к дворцу улицы. Пожар свирепствовал три дня, сгорели сенат, церковь св. Софии, подступы к дворцовой площади Августеон и даже больница св. Самсона вместе с находившимися в ней больными. Лидий писал: «Город представлял собой кучу чернеющих холмов, как на Липари или около Везувия, он был наполнен дымом и золою, всюду распространившийся запах гари делал его необитаемым и весь его вид внушал зрителю ужас, смешанный с жалостью» [123, с. 472]. Везде царила атмосфера насилия и погромов, на улицах валялись трупы. Многие жители в панике переправились на другой берег Босфора. 17 января к Юстиниану явился племянник императора Анастасия Ипатий, уверяя василевса в своей непричастности к заговору, так как бунтовщики уже выкрикивали Ипатия императором[28]. Однако Юстиниан не поверил ему и прогнал из дворца. Утром 18-го сам автократор вышел с Евангелием в руках на ипподром, уговаривая жителей прекратить беспорядки и открыто сожалея о том, что сразу не прислушался к требованиям народа. Часть собравшихся встретила его воплями: «Ты лжешь! Ты даешь ложную клятву, осел!» [123, с. 472]. По трибунам пронесся клич сделать императором Ипатия. Юстиниан покинул ипподром, а Ипатия, несмотря на его отчаянное сопротивление и слезы жены, выволокли из дома и одели в захваченные царские одежды. Две сотни вооруженных прасинов явились, чтобы по первому требованию пробить ему дорогу во дворец, к мятежу примкнула значительная часть сенаторов. Городская стража, охранявшая ипподром, отказалась подчиниться Велисарию и впустить его солдат. Терзаемый страхом Юстиниан собрал во дворце совет из оставшихся с ним придворных. Император уже склонялся к бегству, но Феодора, в отличие от супруга сохранившая мужество, отвергла этот план и вынудила императора действовать. Его евнух Нарсес сумел подкупить некоторых влиятельных «голубых» и отклонить часть этой партии от дальнейшего участия в восстании. Вскоре, с трудом пробравшись в обход через сгоревшую часть города, с северо-запада на ипподром (где слушал славословия в свою честь Ипатий) ворвался отряд Велисария, и по приказу своего начальника воины начали пускать стрелы в толпу и разить направо и налево мечами. Огромная, но неорганизованная масса людей смешалась, и тут сквозь цирковые «ворота мертвых» (когда-то через них выносили с арены тела убитых гладиаторов) на арену пробились солдаты трехтысячного варварского отряда Мунда. Началась страшная резня, после которой на трибунах и арене осталось около тридцати тысяч (!) мертвых тел. Ипатий и брат его Помпей были схвачены и по настоянию императрицы обезглавлены, наказанию подверглись и примкнувшие к ним сенаторы. Восстание «Ника» завершилось. Неслыханная жестокость, с которой оно было подавлено, надолго устрашила ромеев[29] . Вскоре император восстановил на прежних постах смещенных в январе царедворцев, не встречая никакого сопротивления.

Лишь в последние годы правления Юстиниана недовольство народа вновь стало проявляться открыто. В 556 г. на ристаниях, посвященных дню основания Константинополя (11 мая), жители кричали императору: «Василевс, [дай из]обилие городу!» (Феоф., [82, с. 177]). Дело было при персидских послах, и Юстиниан, рассвирепев, приказал многих казнить. В сентябре 560 г. по столице пронесся слух о смерти недавно заболевшего императора. Город охватила анархия, шайки разбойников и присоединившихся к ним горожан громили и поджигали дома и хлебные лавки. Беспорядки утихомирила лишь сообразительность эпарха: он незамедлительно распорядился вывешивать на самых видных местах бюллетени о состоянии здоровья василевса и устроил праздничную иллюминацию. В 563 г. толпа забросала камнями вновь назначенного городского эпарха, в 565 г. в квартале Мезенциол прасины два дня сражались с солдатами и экскувитами, было много убитых.

Юстиниан продолжил начатую при Юстине линию на доминирование православия во всех сферах общественной жизни, всячески преследуя инакомыслящих. В самом начале правления, ок. 529 г. он обнародовал указ о запрещении брать на государственную службу «еретиков» и частичном поражении в правах приверженцев неофициальной церкви. «Справедливо, — писал император, — лишать земных благ того, кто неправильно поклоняется Богу» [144, т. II, с. 44]. Что же касалось нехристиан, то в их отношении Юстиниан высказывался еще более сурово: «Язычников не должно быть на земле!» [244, т. XL, с. 452].

В 529 г. была закрыта Платоновская Академия в Афинах, а ее преподаватели бежали в Персию, ища расположения царевича Хосрова, известного ученостью и любовью к античной философии[30].

Единственное еретическое направление христианства, не подвергавшееся особо гонениям, было монофиситское — отчасти из-за покровительства Феодоры, да и сам василевс прекрасно понимал опасность преследования такого большого числа граждан, и без того державших двор в постоянном ожидании бунта. Созванный в 553 г. в Константинополе V Вселенский собор (всего при Юстиниане церковных соборов было еще два — поместные в 536 и 543 гг.) пошел на некоторые уступки монофиситам. Этот собор подтвердил сделанное в 543 г. осуждение учения известного христианского богослова Оригена как еретического.

Считая церковь и империю едиными, Рим — своим городом, а себя — высшим авторитетом, Юстиниан легко признал главенство пап (которых он мог ставить по своему усмотрению) над константинопольскими патриархами.

Сам император смолоду тяготел к богословским спорам, а в старости это стало его основным увлечением. В делах веры его отличала щепетильность: Иоанн Ниусский, например, сообщает, что когда Юстиниану предложили использовать против Хосрова Ануширвана некоего мага и колдуна, василевс отверг его услуги, с негодованием воскликнув: «Я, Юстиниан, христианский император, буду торжествовать с помощью демонов?!» [123, с. 32]. Провинившихся церковников он карал нещадно: например, в 527 г. уличенных в мужеложстве двух епископов по его приказу водили по городу с отрезанными половыми органами в качестве напоминания священникам о необходимости благочестия.

Юстиниан всю свою жизнь воплощал на земле идеал: единый и великий Бог, единая и великая церковь, единая и великая держава, единый и великий правитель. За достижение этого единства и величия было заплачено неимоверным напряжением сил государства, обнищанием народа и сотнями тысяч жертв. Римская империя возродилась, но этот колосс стоял на глиняных ногах. Уже первый преемник Юстиниана Великого, Юстин II, в одной из новелл сокрушался, что нашел страну в состоянии ужасающем.

В последние же годы жизни император увлекся теологией и все меньше и меньше обращался к делам государства, предпочитая проводить время во дворце, в спорах с иерархами церкви или даже невежественными простыми монахами. По словам поэта Кориппа, «старец-император уже ни о чем не заботился; как бы уже окоченелый, он весь погружался в ожидание вечной жизни. Дух его был уже на небе» [244, т. XL, с. 455].

Летом 565 г. Юстиниан разослал для обсуждения по епархиям догмат о нетленности тела Христова, но результатов уже не дождался — между 11 и 14 ноября Юстиниан Великий умер, «после того, как наполнил мир ропотом и смутами» (Еваг., [148, с. 65]). По словам Агафия Миринейского, он «первый, так сказать, среди всех царствовавших [в Византии. — С.Д.] показал себя не на словах, а на деле римским императором» [7, с. 150][31].

Данте Алигьери в «Божественной комедии» поместил Юстиниана в рай.

Трибониан, родом из Памфилии, начал свою юридическую службу в Константинополе и за счет немалых способностей быстро достиг поста начальника скринии (отделения). В 529 г. он получил должность дворцового квестора и в период до 534 г. возглавлял грандиозную работу комиссий по составлению «Corpus Juris Civilis».

Не только великолепно эрудированный, но и не чуждый светским манерам, советник императора