возбуждена. Дэвиду и в голову не могло прийти, что он в последний раз видит этот азартный огонек в ее глазах, эту насмешливую улыбку и ямочки на щеках, заставлявшие ее выглядеть гораздо моложе своих тридцати пяти лет. Она сидела между передними сиденьями их «бронко», игнорируя пристяжной ремень, сжимая руку Дэвида и впившись ногтями в его плечо. Она говорила, что любит его, что будет думать о нем по ночам, одна в своей палатке.

Глядя в зеркало заднего обзора Дэвид уловил улыбку на лице Ивена.

– Жаль, что ты не едешь с нами, Дэвид, – шутливо сокрушался Ивен. – Я не ручаюсь за ее поведение, когда нам встретятся туземцы в набедренных повязках и со снадобьями, повышающими потенцию.

Но Дэвид и не собирался ехать с ними. Конечно, ему будет очень не хватать Шон, но мысль о том, что он сможет провести столько времени со своими детьми, казалась ему соблазнительной. Они сходят в Диснейленд и в Политехнический музей. Мальчики были возбуждены не меньше его. Как только он вернется из аэропорта, они поедут купаться.

Подготовка к поездке на пляж оказалась более сложной, чем он предполагал, и было уже одиннадцать, когда они, все четверо, разместились в автомобиле. Дэвид был уверен в том, что все продумал. Он запасся кремом, предохраняющим от солнечных ожогов, одеялом для мальчиков и другим – для себя и Хэзер. Они везли с собой полотенца, совок и ведерко, термос с соком и маленькую соломенную шляпу для Хэзер: ведь она была такой хрупкой. Дэвида беспокоило, что ее нос, даже смазанный кремом, может обгореть. Такое уже случалось. Надо за ней следить; если она порозовеет, они уедут с пляжа пораньше.

– Мы ведь не поедем опять в бухту Ла-Джолья-Ков, правда, папа? – заныл Кейт, усаживаясь на заднее сиденье рядом с братом.

– Нет. – Дэвид пристегнул ремень Хэзер.

– Только не ущипни меня за животик, п-папочка. – Хэзер съежилась, скрестив руки на животе, над желтыми трусиками.

– Не волнуйся, моя сладкая. – Однажды он и правда «ущипнул» ее; это случилось около двух лет назад, но она не забыла. Он случайно защемил ее кожу защелкой пристяжного ремня, маленький синяк на животе прошел через неделю. Он подумал тогда о том, как она ранима, как зависима от каждой его ошибки.

– Ну и на какой берег мы поедем? – нетерпеливо спросил Кейт.

– Может быть, на Уинданси? – Дэвид включил зажигание и усмехнулся, услышав радостный вопль мальчиков с заднего сиденья.

Хэзер всю дорогу пела. Дэвид пытался присоединиться к ее пению, это ее рассмешило, и он подумал, что в жизни не слышал звуков слаще этих. Но внезапно ее взгляд затуманился.

– Когда вернется наша мамочка?

– Хэзер, ты совсем тупая, – сказал Джейми. – Она еще даже не успела доехать до места назначения.

Нижняя губа Хэзер задрожала, и Дэвид обернулся, чтобы взглядом предостеречь Джейми. Он припарковался за квартал до пляжа и отвел мальчиков в сторонку, пока Хэзер отстегивала свой ремень.

– Парни, ей всего четыре года, – напомнил он своим сыновьям. – Она не привыкла обходиться без мамы, и дразнить ее ни к чему. Она и так уже немного напугана.

– Она всегда напугана, – ответил Джейми. – Она жуткая трусиха.

Джейми был прав. Хэзер отличалась чрезмерной робостью. Пару месяцев назад ее учительница из подготовительной школы специально вызвала к себе Шон и Дэвида, чтобы обсудить с ними этот вопрос. После этого они с Шон не спали всю ночь, стараясь разгадать загадку робости Хэзер. Шон имела на этот счет свою теорию.

– В ней сосредоточена осмотрительность, которой недостает всем нам, – предположила Шон. – Должен ведь хоть кто-нибудь в этом семействе быть осмотрительным!

Теория выглядела не хуже, чем любая другая. В конце концов, отец Хэзер проводил каждое утро и каждый вечер, летая на маленьком самолетике, а ее мать слонялась по комнатам со змеей на плечах и без конца толковала о прыжках с парашютом. Ее братья не реже чем раз в месяц попадали в отделение «скорой помощи», где залечивали свои боевые раны. Кто-то должен был проявлять осторожность. Но Дэвида беспокоило то, что маленькая девочка взвалила на свои хрупкие плечики столь тяжкую ношу.

Они расстелили одеяла недалеко от берега, и Дэвид смазал лосьоном каждый дюйм тела Хэзер, на который мог упасть солнечный луч; не избежали этой процедуры плечи и щеки мальчиков.

Стояла жара. Хэзер играла рядом с одеялом, нося в ведерке воду из океана и выливая ее на песок. Она рыла траншеи, воздвигала горы и пела песни, а Дэвид лежал на одеяле, время от времени открывая глаза, чтобы взглянуть на ее занятые делом ручонки, облепленные песком.

Наконец он сел. Океан сегодня был так же спокоен, как и залив. Дэвид дал мальчикам денег, чтобы они взяли напрокат надувные плоты. Скоро он увидел их в воде: они тщетно поджидали приличную волну, которая могла бы вынести их на берег.

– Пойдем купаться, Хэзер, – позвал он дочь. Хэзер махнула ручонкой.

– Там такие б-большие волны. Дэвид засмеялся.

– Сегодня они совсем маленькие, – ответил он, но спохватился, вспомнив, что до сих пор Хэзер купалась только в защищенных водах залива. – Пойдем, – повторил он. – Поедем на закорках.

Тут уж она не могла устоять, и он на плечах понес ее к берегу. В воде он поставил ее на ноги, и она в восхищении запрыгала вверх и вниз.

– Пускай волны попробуют тебя поймать, – искушал ее Дэвид.

Минуту она колебалась, затем вдруг побежала по воде, смеясь и повизгивая. Дэвид блаженствовал. Может быть, что-то произошло именно сейчас. Старые страхи ушли, пришло новое чувство безопасности. Он сел на кромку берега и наблюдал за тем, как его храбрая четырехлетняя дочь покоряла океан.

Сколько раз он повторил тогда слова: «Видишь? Это совсем не страшно»? Что ему стоило хотя бы один