– Какого черта ты так волнуешься?

Флинн очень хотел, чтобы вместо Уоппи с ним рядом в машине сидел Эдди, с ним всегда было спокойно. Уоппи же действовал ему на нервы.

– Кто-то едет, – сказал Уоппи.

Вдалеке появились фары приближающегося автомобиля.

– Он едет! – Флинн выскочил из «бьюика», доставая мощный карманный фонарь.

Автомобиль быстро приближался, и когда до него оставалось сотни три ярдов, Флинн замигал фонарем.

Уоппи вцепился в автомат, сердце его сильно колотилось.

'Вдруг в машине полно фэбээровцев, – подумал он. – Они ребята не промах, польют свинцом прямо на скорости».

Автомобиль замедлил ход, и стало видно, что в нем сидит один человек. Блэндиш пошел на их условия. Из окна медленно проезжающего автомобиля упал и шлепнулся на дорогу тяжелый предмет, автомобиль проехал и скоро растворился в темноте.

Флинн шумно вздохнул, подбежал и поднял с дороги белый саквояж.

Уоппи опустил автомат и завел двигатель. Флинн уселся рядом, положив саквояж на пол в ногах.

– Двигай! – скомандовал он.

Уоппи рванул «бьюик» с места. Флинн сначала смотрел назад, боясь погони, но, проехав три-четыре мили, они успокоились – их никто не преследовал.

– Все в порядке, – кивнул Флинн. – Поехали домой. Когда они вошли в гостиную, Ма, Эдди, Ловкач и Док сидели в ожидании. Флинн бросил саквояж на стол.

– Все прошло удачно, как ты и говорила, Ма. Ма медленно поднялась, подошла к столу и щелкнула замками саквояжа. Все сгрудились вокруг, даже Ловкач. Она подняла крышку, и все уставились на аккуратно уложенные пачки денег.

– Боже мой! Что за прекрасная картина! – произнес Эдди.

– Вот они… – Ма старалась казаться спокойной. – Наконец-то!

– Давай делить, Ма, – сказал Эдди. – У меня просто чесотка от нетерпения потратить свою долю. Как будем делить?

– Да. – Уоппи еле держался на ногах от волнения. – Сколько я получу, Ма?

Ма захлопнула крышку, оглядела всех по очереди, потом отошла от стола и тяжело уселась в кресло. Банда глядела на нее во все глаза, ничего не понимая.

– Что с тобой? – нетерпеливо спросил Эдди. – Давай поделим их.

– Каждая бумажка в этом саквояже имеет номер, – сказала она, – и бьюсь об заклад, что ФБР имеет их список. Деньги горящие.

– То есть, мы не можем их тратить? – спросил Эдди.

– Если не хотим пойти прямиком в газовую камеру!

– Какого дьявола тогда мы их доставали! – прорычал Флинн.

Ма закашлялась.

– Спокойно, ребята. Я все беру на себя. Продам их Шульбергу, он сможет держать их годами, правда, мы получим только половину. Но лучше полмиллиона, которые можно безбоязненно тратить, чем бесполезный миллион.

– Болтать, вот все, что вы можете. – Ловкач сплюнул, лег на диван и принялся читать комиксы.

– Наплевать, что они горящие! – воскликнул Эдди. – Я должен получить свои двести тысяч. Ма хрипло рассмеялась.

– Сколько же мы получим? – спросил Уоппи.

– Каждый из вас получит по триста долларов и ни цента больше.

– Три сотни?! Ты что, смеешься?! – Лицо Эдди побагровело. – Что это значит, Ма?!

– Это вам на расходы, – объяснила Ма. – Если дать вам сейчас по сто тысяч, вы устроите такую свистопляску, что ФБР возьмет вас через неделю. Большинство на этом и горит, начиная сорить деньгами. Просто не терпится погулять, как следует'. А ФБР на это и рассчитывает. – Она ткнула пальцем в сторону Эдди. – Как ты объяснишь им, откуда у тебя такие бешеные деньги? Ну-ка, скажи мне.

Эдди открыл было рот и осекся. Ему хватило ума, чтобы понять ее правоту.

– Ты права, Ма. Черт побери, а я-то думал, что мы разбогатели!

– А теперь я вам расскажу, как мы поступим с деньгами. Мы откроем свое дело. Годами я ждала этого. Сейчас продается клуб «Парадиз», и мы его купим. Я отремонтирую его, обставлю, приглашу девушек, хороший оркестр, и мы начнем зарабатывать деньги. Но сначала превратим его в первоклассное заведение. Мне осточертело пробавляться мелочами. Войдем в большой бизнес. Как вам идея?

Четверо мужчин внимательно слушали ее, успокаиваясь. Лишь Ловкач не проявлял никакого интереса, по-прежнему листая комиксы.

– Да, Ма, – с уважением произнес Док. – У тебя голова действительно варит! Я – за!