Через двадцать минут я достиг кафе-бара. Белый «ягуар» стоял рядом. Я остановился на стоянке и по скрипучим ступенькам поднялся на веранду.

Олсон уже сидел за столиком, держа чашку кофе. Он махнул мне рукой, и я присоединился к нему.

Подошла, улыбаясь, официантка:

– Кофе?

– Джек, кажется, вы стали вести себя как глупец; – начал Олсон, когда официантка удалилась, – и, кажется, вы забыли армию быстрее, чем я мог себе вообразить.

Официантка принесла мне кофе и удалилась, покачивая бедрами.

– Что вы имеете в виду?

– Вы забыли, что надо подчиняться приказам. Резкость его голоса не понравилась мне.

– Вы же сами говорили, что мы уже не армии. Я не собираюсь извиняться. Вы хотели использовать меня для своих темных делишек и ничего не объяснили. Поэтому я вел себя, как считал нужным. Если вам это не нравится, вы мне скажите, и я уеду. Он пытался в упор смотреть на меня, но напрасно, так как глаза его все время уходили в сторону. И я увидел, что его лоб вспотел.

– Ну ладно, может быть, не так все страшно, но я хотел держать вас в тени. А сейчас, как я слышал, у вас отличные отношения с миссис Эссекс. – Он попивал кофе, не глядя на меня. – Может быть, это и к лучшему. Я слышал, вы были у нее дома утром.

– Ваши ищейки работают хорошо. Он с трудом улыбнулся.

– Не сбивайте меня. Эта операция очень важна для меня, я рассчитываю на вас и надеюсь, что вы мне поможете.

– Знаете, Берни, пора кончать всякую ерунду. Почему вы просто не скажете мне в чем дело? Надо было сказать это сразу вместо глупых басен о постройке взлетной полосы. Если бы вы поступили так, все было бы иначе.

– Я не мог. Кендрик хотел посмотреть на вас сначала. Он не верит даже собственной матери, а мне неожиданно пришлось везти босса в Нью-Йорк.

– Кендрик? Этот король толстяков? Он-то тут при чем?

– Он финансирует дело. Я закурил.

– Ну ладно, Берни, давай выкладывай. Он немного поиграл чайной ложечкой, постукивая ею о чашку.

– Ладно. – Он помолчал. – Вы помните мой визит в Сайгон? Помните, как бомбили аэродром и разбили ваш домик? Я удивленно смотрел на него.

– Ну и при чем здесь это?

– Важно. Вы помните, я сказал, чтобы вы переселились ко мне. – Берни опустил ложечку и подвинул к себе чашку. – Вы помните, я спал на кровати, а вы на кушетке?

– Да.

После долгой паузы Берни продолжал.

– Вы разговаривали во сне, Джек. Три вьетнамца-менялы. Я никогда не забуду ваше бормотание во сне в ту ночь. Позже, когда я решил урвать свой кусок и разработал свой план, я понял, что мне нужен человек такой, как вы. И я подумал о вас. – Он взглянул прямо на меня. – Я подумал, если вы убили трех вьетнамцев за пять тысяч долларов, вы можете сделать что угодно за четверть миллиона. – Он вытер рукой вспотевшее лицо. – Я был прав?

Я спокойно отпил кофе.

– Это зависит от многого, Берни. Четверть миллиона хорошие деньги, но во Вьетнаме было безопасно… а как безопасно будет здесь?

– Надеюсь, что да. Это следующее дело. Сейчас надо решить с вами. Конечно, жизнь вьетнамцев мы ни во что не ставили. Убить вьетнамца было даже приятно. Я тщательно все обдумал и решил, что у нас есть шансы на девяносто пять процентов выполнить это дело.

– Я сам еще посмотрю, – заметил я.

– Ну, вот. – Он опять стал играть с ложечкой. – Я хотел бы знать, Джек, как вы относитесь к этому предложению?

– Сначала вы расскажите мне все, а потом я отвечу. Он покачал головой.

– Я не смогу этого сделать, пока вы не согласитесь. Если я расскажу вам, а вы уедете… с чем мы останемся? Я в упор посмотрел на него.

– Вы значит не верите, что я смогу держать язык за зубами? Он отвел глаза.

– Я не один замешан в это дело. Или четверть миллиона удовлетворит вашу совесть, или нам придется расстаться.

– Вы со мной так не разговаривали в Сайгоне. Я не играю в темную. Или вы верите мне, или нет. Вот мое последнее слово.

Мы смотрели друг на друга, а потом он улыбнулся мне. Такой улыбкой он всегда улыбался там, отправляясь в, полет.

– Извини, Джек… о'кей. Если вам не подойдет это, то вы получите три тысячи долларов, вернетесь домой и все забудете… хорошо?

– Да.