объектом с безопасного расстояния, разведать подходы и составить впечатление об особенностях окружающей обстановки.

Агенты надели под темные вязаные шапочки специальные дужки, с наушником и скобкой микрофона у губ, включили и тихонько опробовали свои тактические переговорники, после чего на некоторое время разделились: Рейндж остался наблюдать за фронтальной частью обнесенного оградой участка — с этой стороны в ограде имелись ворота, металлическая брама из двух тяжелых створок — и за той коробкой, возле которой они засекли «Ауди», а Измайлова, сразу же исчезнувшая в ночи, должна была, по их замыслу, скрытно выдвинуться ближе к тыльной стороне участка, оттуда наблюдать и ждать новой команды от своего старшего напарника.

Через две или три минуты после того, как Анна покинула временный НП, где-то на участке, возле дома, солидным басом забухал местный четвероногий сторож. Ему тут же стал вторить таким же низким, но каким-то сиплым, сорванным или простуженным лаем еще один Полкан.

«Блин!! — выругался про себя Рейндж. — Только этого не хватало! Измайлова, наверное, подобралась слишком близко к ограде, и сторожа на нее тут же среагировали».

Но уже в следующую секунду он понял, что, возможно, причиной этого собачьего переполоха послужили не неосторожные действия его напарницы, а нечто другое.

Схоронившись за стопкой уложенных одна на другую бетонных плит, он проводил взглядом проехавший мимо по грунтовке легковой автомобиль — кажется, это был джип.

Тот проехал чуть дальше, стал притормаживать. Остановился в аккурат возле той коробки, где дежурила «Ауди» с двумя пассажирами на борту.

Рейндж мигом переменил позицию и, высунувшись из-за угла самой ближней к ним коробки, вскинул к глазам бинокль ночного видения с подсветкой марки «Геовид» и стал наблюдать за этими двумя машинами, события возле которых уже спустя несколько мгновений приняли самый неожиданный оборот.

Из серого «Чероки» выбрался мужчина лет тридцати с небольшим, одетый в темную куртку с болтающимся на плечах капюшоном, без головного убора.

Когда он подошел к «Ауди», водитель приспустил со своей стороны стекло.

— Привет, мужики, — сказал вновь прибывший. — Бдите?

— Здорово, Андрей, — отозвался водитель «Ауди». — Тебя случайно не на смену нам прислали?

— Нет, меня с другой целью высвистали. Продукты на объект велено завезти.

— А-а-а, ну тогда понятно, — сказал водитель.

— Постой, друг, а почему нам ничего не сообщили? — подал голос из салона другой, в руке которого краснела кончиком только что прикуренная сигарета.

Он, похоже, хотел еще что-то сказать, но не успел: когда его лицо на миг осветилось от сделанной им глубокой затяжки, подошедший к ним мужчина запустил руку куда-то под полу расстегнутой на груди куртки, достал удлиненный глушителем пистолет, хладнокровно взвел его и принялся всаживать пулю за пулей в своих бывших коллег, с которыми он еще совсем недавно служил в одной конторе...

Мокрушин со своей позиции на слух различил лишь серию негромких щелчков, но воображение и большой опыт участия в подобных делах помогли ему дорисовать картину происходящего прямо у него на глазах.

— Ср-рочно вызывай «деверя»! — произнес он свистящим шепотом в дужку микрофона. — Скажи, чтобы немедленно выслал в этот адрес дежурную бригаду!

— Уточните?! — прозвучал в его ушной раковине голос агентессы.

— Тут разборка пошла! Есть уже пара «двухсотых»!.. Вызывай подмогу!

Собачки на участке теперь бухали не разрозненно, а парно, захлебываясь яростным лаем.

Мужчина в темной куртке, расстреляв через проем целую обойму, перезарядил оружие и произвел еще четыре или пять выстрелов: через лобовое стекло и — переместившись — через боковое, с противоположной от водителя стороны.

Круто развернулся, запрыгнул в «Чероки», движок которого он предусмотрительно не выключал. Затем произошла неожиданная для Рейнджа вещь: он предполагал, что киллер, который по непонятной пока причине пришил двух мужиков в «Ауди», ударит по газам и скроется в ночи, но тот и не подумал «рвать когти»! Мало того: он поставил «Чероки» недалеко от запертых ворот, вышел из машины и стал кого-то дожидаться.

Игорь вывел из подвала Серебрянского и, прежде чем они покинули дом, заставил его надеть куртку с капюшоном, вязаную шапочку и теплые перчатки, которые Фадееву теперь вряд ли пригодятся.

Оба пса — в общем-то, некстати — зашлись яростным лаем. Но он предусмотрительно запер Полканов в вольер, так что пусть там гавкают хоть до рассвета.

Серебрянского заметно пошатывало, так что Игорю, на левом плече которого болталась дорожная сумка, правой приходилось поддерживать освобожденного им только что пленника, — но отнюдь еще не свободного, потому что за него еще только предстоит вытребовать обещанных три «лимона» — так, словно тот был стареньким, немощным дедушкой.

Игорь отпер калитку сбоку металлической брамы, за которой его уже ждал водитель «Чероки». Он передал тому сумку, а сам помог Серебрянскому, который, казалось, вот-вот лишится чувств, — слишком быстрыми и разительными оказались для Аркадия Львовича перемены — перешагнуть через порожек. И в этот момент, когда Игорь вновь поднял голову, он заметил вдруг у кормы «Чероки» — тот как будто материализовался из темноты — какого-то мужика, которого, по всем его расчетам, здесь и сейчас не должно было бы быть.

Его приятель Андрей, подписавшийся поучаствовать в этом рискованном мероприятии, замер вдруг у дверцы «Чероки», повернув голову в том же направлении — похоже, и для него появление здесь стороннего человека оказалось полнейшей неожиданностью.

— Эй! — окликнул он незнакомца, предварительно рыскнув глазами по сторонам, пытаясь понять, нет ли еще кого поблизости. — Вы... вы что тут делаете? Вы по делу или...

Мужчина подошел к ним ближе, оказавшись фактически между ними. Игорь и Андрей сначала нервно переглянулись, затем уставились на незнакомца, пытаясь сообразить, откуда он взялся и что бы это все означало. Тому с виду было лет тридцать, а может, тридцать пять, в правой руке у него была массивная «трость», на которую он опирался во время ходьбы.

— По делу, — сказал незнакомец. — Скажите... вы проживаете в этом домовладении?

— Э-э-э... а в чем, собственно, дело? — медленно опуская сумку на заснеженную почву и не сводя при этом глаз с подозрительного незнакомца, спросил водитель «Чероки». — Кто вы такой и ч-чего надо?!

Произнеся свою реплику, он стал смещаться, надеясь оказаться в тылу, за спиной у этого невесть откуда взявшегося мужика с «тростью» (и это ему почти удалось).

Игорь тоже не бездействовал: он, резко поведя плечом, отцепил Серебрянского, чтобы иметь свободу рук. И тут же, буровя глазами незнакомца, запустил правую руку под полу расстегнутой куртки...

— Я ваш новый участковый, майор милиции Иванов! — отчеканил Рейндж, одновременно нажимая особым образом — большим пальцем правой руки — на выступ, имеющийся в рукояти подаренной ему недавно «свояком» «трости». — Я вот что хочу спросить... Тут двое мертвых граждан поблизости обнаружились. — «Трость» в руке Мокрушина приняла горизонтальное положение, указывая как бы в том направлении, где стояла «Ауди» с пулевыми отверстиями в стеклах и двумя совсем свежими трупами в салоне. — Эт-то правильно, что вы сами решили мне свои документы предъявить.

— Мочи его, Андрюха! — прорычал Игорь, выдергивая ствол из кобуры и — суматошно — взводя его. — Блядь!..

Водитель «Чероки» выхватил из-за брючного ремня «бе-ретту», с которой он минутами двумя ранее свинтил ставший ненужным, как ему казалось, «глушак».

Синхронно с ними незнакомец сделал странный взмах рукой — показалось даже, что он выронил свою «трость».

Ножны, прятавшие в себе почти метровой длины и двадцатисемимиллиметровой ширины лезвие бритвенной остроты, действительно отлетели в сторону.

Острое лезвие, описав — молниеносно! — невидимое глазу полукружье, взрезало, как опасной бритвой, горло водителю «Чероки», пластанув его почти до шейных позвонков...