Мужчина, одетый как вохровец, хотел закрыть калитку, но Измайлова, опередив его на мгновение, ударила по ней промой ногой и тут же шагнула в образовавшийся проем.
Из-за дома послышалось свирепое рычание, яростно бухнул пес, раз и другой, явственно послышался звук разматывающейся цепи... и тут же все оборвалось.
К тому времени, когда на площадке возле коттеджа показался Рейндж, Измайлова успела, во-первых, уронить «вохровца» на землю, во-вторых, скрутить ему сзади руки, наступив коленом на хребет, прихватив запястья пластиковой скруткой, и, в-третьих, запереть калитку обратно на засов.
— Ловко ты деда стреножила, — не то похвалил, не то, наоборот, слегка подтрунил над ней Мокрушин. — Ну-с, хозяин, зови гостей в дом.
Они вдвоем, взяв под микитки, в темпе втащили слегка упирающегося «вохровца» внутрь коттеджа. Сняли с деда поясной ремень с кобурой, из которой торчала рукоять «ПМ». Потом Мокрушин извлек из чехольчика сотовый, это был «Эрикссон», модель не из самых дорогих, но все равно такая «труба» обычному вохровцу не по карману.
Положив экспроприированный мобильник к себе в куртку — позже спецы из техотдела проверят забитые в его память номерки, — он внимательно, сверху вниз, посмотрел на «вохровца».
— Ты, мужик, типа тут сторож, да?
— Да... это... меня наняли...
— В какой фирме работаешь?
— Это... в охране, стало быть.
Мокрушин бросил на него хмурый взгляд.
— Хватит косить, дядя! Где остальная компания? Где те люди, которых вы здесь держали?! Ты че, глухой, что ли?!
Измайлова взяла со стола связку ключей и перебросила их старшему напарнику.
— Я... это... сторож тут! — подал реплику дед, когда его подняли с пола и усадили на стул. — Ежели вам нужно мое начальство...
— Ну-ну? — заинтересовался Рейндж. — Так кто, дед, твое начальство? Фамилия! Должность! Название фирмы или учреждения!
— Это... позвонить надо! — уткнувшись глазами в пол, сказал немолодой «вохровец». — А вы кто, извиняюсь, будете? Если... это... деньги вас интересуют... или там какие-нибудь вещи...
— Ладно, мужик, хватит трепаться! — строго сказал Мокрушин. — Ты прекрасно просек, что мы никакие не грабители. Прозвонить своим ты не успел: номерок на экран-чике бы пробился, а городского, вижу, у вас здесь нет. Ты ведь уже не в том возрасте, чтобы изображать тут из себя юного партизана Валю Котика на допросе у гестаповцев.
— Берите, што хотите, — продолжал бубнить сторож, продолжая разыгрывать из себя напуганного простака. — Вы токо... грех на душу не берите!.. Я ж тут сторонний человек...
Поняв, что сторожа вряд ли получится быстро расколоть, Мокрушин процедил:
— Жить ты, мужик, теперь будешь плохо... но недолго!
Рейндж поначалу поднялся на второй этаж коттеджа, осмотрел там две небольшие комнаты. Не обнаружив ничего здесь для себя интересного, он приоткрыл жалюзи и выглянул в окно. Полюбовавшись немного заоконным заснеженным ландшафтом — отсюда была видна расположенная примерно в километре железнодорожная насыпь, за которой тянулись строения какого-то поселка, чуть подальше виднелись «луковки» местной церкви, — а заодно убедившись, что проселок, ведущий к объекту, по-прежнему выглядит пустынным, он спустился вниз: если в этом доме и вправду что-то прячут, то искать нужно в подвале.
Ключей от подвального помещения, смежного с гаражным боксом, в связке не оказалось. Сторож продолжал косить под простака и даже стал как-то быстро превращаться в конченого кретина, глупея прямо на глазах (наверное, сейчас локти кусает, провели его, как воробья на мякине)... Так что Рейнджу ничего не оставалось делать, как вооружиться ломиком, который он обнаружил здесь же, в гараже, и сбить амбарный замок.
— Оп-па! — сказал он, сразу учуяв свежий запах масляной краски. — Похоже, здесь совсем недавно делали «косметический ремонт».
Рейндж присел на корточки, попробовал пальцем краску — она уже успела высохнуть и не липла. Нащупал возле входной двери «пакетник», щелкнул; в помещении, лишенном окон, — зато здесь имелась еще одна дверь, запертая, опять же на засов и амбарный замок — вспыхнул неяркий свет.
«Странно, — подумал Рейндж. — Пол покрашен и одна стена... ага, ага... еще вот труба покрашена и участок стены рядышком... А что это вы, ребята, здесь делали? С какой стати вам пришлось по новой здесь марафет наводить?..»
Труба в некоторых местах имела на поверхности следы «засечек». Ощупав пальцами эти показавшиеся ему подозрительными царапины, Рейндж вначале задумчиво хмыкнул, затем, вооружившись ломиком, принялся высаживать другую дверь (вернее, сбивать скобу с замком).
За дверью оказались ступеньки, ведущие
Рейндж сдернул брезент в сторону. Конечно, будь он сейчас в Чечне, то первым делом высвистал бы в подвал саперов, потому как там велик шанс нарваться на ту же «растяжку» или иную грозящую взрывом и мгновенным улетом на небеса подлянку. Но хозяева данного объекта вряд ли занимаются подобными вещами — слишком велик риск самому же и пострадать через свою чрезмерную бдительность.
Да и не ждал их здесь никто, иначе они успели бы не только законсервировать данный объект, но и в темпе снять с часов своего караульного (хотя сторож и косит под старого придурка, по нему видно, что он из старых верных служак, которым свои и на пенсии не дают захиреть)...
Провозившись чуток с запорами резервуара, Рейндж все же смог их раскрутить при помощи найденных в гараже приспособлений. Когда он смог сдвинуть люковину, то сильно удивился: он бы понял, если бы этот резервуар использовался для хранения солярки или — на время — для сбора фекальных вод, но за ким чертом, спрашивается, хозяевам понадобилось заливать в эту емкость концентрированную кислоту?..
Рейндж, решив довести дело до конца, вооружился коротким багром; зажимая нос сложенным платком, правой рукой в перчатке принялся тыкать багром в эту резко воняющую муть.
Через несколько минут, едва сдерживая рвущийся наружу тошнотный комок, он поднялся из бункера сначала в свежеокрашенный подвал, затем — через гаражный бокс — прошел в коттедж. Заметив вопросительный взгляд агентессы, он показал ей два пальца, — сам он, правда, не был до конца уверен, что, кроме двух этих полуразложившихся «жмуров», в кислотной яме не обнаружатся останки других жертв, — потом велел ей принести в подвал сумку со спецоборудованием.
— Эта стена была в кровище, а может, здесь было что-то написано, — сказал Рейндж напарнице. — Посмотри, Анюта, в инфракрасном попробуй... Короче, не мне тебя учить!
Измайлова пару минут колдовала над своей техникой, потом, подобрав режим и нужный ракурс, дала Рейнджу взглянуть в плоский экранчик, на который транслировалось изображение от камеры.
Анна что-то перещелкнула, сделав фон белым, и тут же на нем довольно-таки разборчиво, проклюнулась — красным — надпись, занимавшая фрагмент стены, которую, как казалось некоторым, надежно укрыл от глаз слой свежей масляной краски.
— Надо же, как интересно! — пробормотал Рейндж. — Что бы эти буковки могли означать?.. Обрати внимание, подруга, что буква 'Е' в слове «ДЕЛИТЬСЯ», изображена в виде значка «евро».
— А 'С' — как символ бакса, — упаковывая аппаратуру обратно в сумку, сказала агентесса. — Ну что, шеф? Пора, наверное, звонить «деверю»?
Мокрушин показал напарнице большой палец:
— Два «жмура» в кислоте... плюс сторож, которого мы прихватили на месте... плюс «граффити»... которое, наверное, тоже что-то значит... Ты права, подруга: пусть теперь тут разные «свояки» и «девери» колбасятся... а мы с тобой себе на вечер какое-нибудь другое, более приятное занятие подыщем...
