– Может, «крыша» при задержании изъяла? Хотя… Они мне передали ее дамскую сумочку, но там документов не было.
– Нет, такого уговора, чтоб они забрали документы Головиной, между нами не было.
– Чяпа, в сумочке все ж были какие-то бумаги…
– Я все посмотрел, Антон… Там есть документы на приобретенный ею несколько дней назад автомобиль «Опель Астра»… Купчая на какую-то кошку, за которую она выложила десять тысяч баксов…
– Плакали ее денежки, – усмехнулся Антон. – Кошак этот сиганул из тачки, только его и видели…
– Еще я нашел в сумочке оригинал договора, который Головина заключила с этими дебилами из «Фалькона»… Но где, спрашивается, прочие ее документы, включая загранпаспорт?
– Понятия не имею, Чяпа… В ее тачке ничего… такого не обнаружили.
А квартиру обыскали?
– Да, я звонил ребятам… Нашли там ноутбук с какой-то информацией, еще кое-что по мелочам, но документы Головиной так и не нашлись… Мы сейчас допросим ее об этом, а ты, когда поедешь с ребятами в Вильнюс, заодно наведаешься в то место, которое она нам укажет, и заберешь их… Надо, чтоб у нас был полный комплект: сама Головина и все ее бумаги.
Девушку сопроводили в какое-то помещение и, не снимая повязки, усадили в кресло.
Она недолго пребывала в одиночестве: в комнату вошли двое мужчин – как минимум двое, судя по голосам, – причем некоторое время они разговаривали только между собой, словно и не замечали ее.
Мышка быстро врубилась, в чем тут дело… Эти двое разговаривали между собой по-литовски. Они полагали, что в кресле сидит москвичка Анна Головина, которая не способна понять, в силу незнания чужого ей языка, о чем они так оживленно беседуют.
Головина действительно не поняла бы ничего из их речей. Но в кресле-то сидела Ирма Мажоните, для которой литовский был родным языком.
Едва эти двое появились в комнате, как она тут же узнала по голосу одного из них – это был тот самый блондин, которого она видела с двумя его дружками в офисе фирмы Нестерова и который участвовал позже в неудачной попытке похитить Анну Головину.
– Может, наденем маски, Чяпа? – спросил Антон. – Она нас наверняка запомнит…
– На хрена нам эта канитель? Я тебе порой удивляюсь, Антон… Ты че, не врубаешься, чем все закончится?
– Но приказа мочить ее пока не поступало. Ни Хорь, ни Боксер о таком решении не говорили.
– О таких вещах не обязательно говорят вслух… Ты же слышал, какие инструкции давал на ее счет Хорь?
– Ну да… Сказал, что надо выбить из нее показания на того же Нестерова. В том смысле, что она, когда решила грохнуть своего сожителя… чтоб завладеть его бабками… нашла здесь исполнителей под это дело. Что Сергачева замочили именно эти двое: Нестеров и Слон…
Что они контачили с кем-то из банды Монгола, что все они заодно… Все эти «признания» следует записать на видео, а кассету передать Хорю…
– Ты понимаешь, для чего это все?
– Да. Чтоб перевести стрелки на других людей. Хорь знает, как нужно распорядиться компрой и кого следует подставить… В принципе, я прикидывал, что Нестеров и Слон должны исчезнуть еще до того, как у спецслужб появится эта пленка. Пусть думают, что они ударились в бега, пусть их разыскивают по всему миру хоть с собаками, хоть и с Интерполом… Труп Сергачева, а заодно и Пошкуса, теперь пожизненно будет висеть на них…
– Вот видишь, Антоша, как все складно у нас получается? Как же мы можем после этого… взять и отпустить Головину на свободу?
– М-да… Ты прав, конечно, Чяпа… Но ведь Боксер говорил, что мы должны попытаться слупить за нее крупный выкуп?
– Да, есть такая мысля, – подтвердил Чяпа. – Боксер считает, что мы должны извлечь максимум из этой ситуации… Ты ж сам ездил в Москву и видел, какой у них там домина… Да мы и сами прикидывали, что «тюменский»… знаешь, о ком я говорю… при крутых башлях.
– Надо было его самого, этого «тюменского», крутить на бабки…
– Ты думаешь, Боксер тупее нас с тобой? – после паузы сказал Чяпа. – Для каждой вещи есть свои резоны. Что сделано, то сделано… Но сейчас расклад другой, чем был раньше… У Хоря своя свадьба, у нас своя. Ему нужна компрометирующая видеозапись. Мы это дело ему оформим, я не сомневаюсь, что Головина скажет все, о чем мы попросим… С этими двумя «соколами» будет, конечно, посложнее… но, может, они тоже «согласятся» сказать нужные нам слова под видеозапись.
– Если б не это, Чяпа, я бы Слона уже через мясорубку пропустил…
– Успеется, Антон, успеется… Что касается Головиной, то Боксер сказал, что если не получится за короткие сроки взять за нее приличный выкуп, если с этим делом возникнут какие-то сложности, то…
Понимаешь, короче…
– Понимаю…
– Ну вот, Антон… Это хорошо, что мы с тобой еще раз обсудили ситуацию. Потому что между нами в этом деле не должно возникать никаких «непоняток».
– Можете снять повязку, – произнес Чяпа, переходя на русский язык. – Хочу вам сказать две вещи, мадам Головина… Во-первых, вас никто здесь не обидит, если вы, конечно, будете вести себя разумно.
Неудобства, которые вы сейчас испытываете, носят временный характер…
Во-вторых, ответьте нам, где ваши документы… прежде всего загранпаспорт и кредитные карточки?
У Ирмы в этот момент так тряслись руки от страха, что она едва смогла стащить с себя повязку (другой рукой придерживая роскошный рыжий парик, который хоть и был пришпилен заколками к ее собственным волосам, все же мог сползти набок в любой момент).
Эти двое смотрели на нее с полминуты, затем Чяпа, подмешав в свой голос угрожающих ноток, поинтересовался:
– Ты че, оглохла, рыжая сука? Я ж с тобой, кажется, по-людски разговариваю! Или забыла русский язык?
Ирма открыла рот, но поскольку она не знала, что именно ей нужно сказать, то наружу вырвались лишь нечленораздельные звуки…
– Что ты там бормочешь? – сузив глаза, спросил Чяпа.
– Кажется, девочка не хочет с нами разговаривать, – сказал Антон. – Ну ниче, счас она нам все скажет…
Он подошел к стулу, на котором сидела «москвичка». Растопырив пальцы, чтобы ухватить в ладонь побольше ее роскошных рыжих волос, он соединил их вместе, затем поднял руку вверх и чуть вбок, намереваясь, схватив ее за гриву, сдернуть эту наглую москвичку со стула.
Не тут-то было…
Антон тупо уставился на рыжий парик, который оказался у него в руке.
Чяпа с неменьшим изумлением смотрел то на парик, то на девушку, которая, с побледневшим лицом, оставалась сидеть на стуле.
– Ну… чума! – Первым в ситуацию врубился Чяпа. – Прикинь, друг, как нас кинули…
– Это помощница Нестерова, – наконец очнулся Антон. – Я ее видел в офисе «Фалькона»… Кстати, Чяпа… Она – чистокровная литовка.
Ирма полагала, что теперь, когда правда всплыла наружу, эти двое если и не убьют ее сразу, то наверняка изобьют, или же надругаются, чтобы выместить на ней свою злость.
Чяпа молчал довольно долго, кидая на нее хмурые взгляды.
– Ну что, актриса из погорелого театра, – сказал он, мрачно усмехнувшись, – трусики, наверное, мокрые? Ну и где сейчас обретается настоящая Головина?
– Н-не знаю…
– А кто знает? Нестеров?
– Д-да, наверное… Меня попросили надеть парик и походить так… Я даже не знала, для чего…
