У Паттерсона гулко забилось сердце.

– Задвижка не нужна. – Голос его дрогнул. – После кофе сюда никто не зайдет.

Шейла не мигая смотрела на него. Ему стало не по себе.

– Вам это известно по собственному опыту?

Улыбка вышла натянутой.

– Можно сказать, да.

– Крис… – Шейла вдавила окурок в пепельницу, ее губы разошлись в легкой улыбке. – Я привыкла платить долги, но не так.

– Ну что вы! Как можно, Шейла… – Паттерсон изобразил возмущение. – Это ничего не значит… Никак не связано… Я не хочу, чтобы вы…

– Пожалуйста! – Шейла подняла руку. – К сексу я отношусь серьезно. Я думаю, это одна из тех немногих радостей, что Бог дал человеку. Но я не могу снять трусики, задрать платье на шею и лечь на плюшевое канапе в кабинете дорогого ресторана, куда не заходят официанты после того, как подан кофе. Повторю, я всегда плачу долги. Давайте вернемся к этому после того, как я получу работу.

Пожалуй, впервые за свою сознательную жизнь Паттерсон не нашелся с ответом. Он также почувствовал, что краснеет, а на лбу его выступили капельки пота. Он, в общем-то, и не верил в легкую победу, но и не ожидал такой откровенности.

– О чем вы говорите, – забормотал он. – Откуда у вас такие мысли…

Шейла отодвинула кресло.

– Я позвоню вам, как только узнаю ответ.

Она встала, и Паттерсон теперь смотрел на нее снизу вверх.

– Вы уже хотите уйти?

– Мне пора. Перед сном я должна написать несколько писем, а время позднее.

Теперь у Паттерсона отпали последние сомнения в том, что встретил он женщину неординарную, перед которой бессильно его обаяние. Но желание обладать ею нисколько от этого не уменьшилось. Правда, он понял, что решение будет принимать она. «Я всегда плачу долги».

Терпение, сказал он себе.

– Как вам будет угодно. – И последовал за Шейлой к двери. Пока он подписывал чек, она вышла на улицу. Пару минут спустя Паттерсон присоединился к ней.

– Не знаю, как мне благодарить вас, Крис. Вы подарили мне такой приятный вечер и взяли на себя столько хлопот с…

– Будем надеяться, что наши усилия не пропадут даром. – В голове вертелись ее слова: «К сексу я отношусь серьезно. Я думаю, это одна из тех немногих радостей…» Похоже, она не отказывалась лечь с ним в постель.

Швейцар подогнал «Уилд Кэт» к тротуару. До отеля «Франклин» они доехали молча. Перед тем как вылезти из машины, Шейла наклонилась к Паттерсону, коснулась губами его щеки. И умчалась, прежде чем тот успел обнять ее.

– Покойной ночи, Крис… еще раз благодарю.

Каблучки застучали по ступеням, и она скрылась в вестибюле, где ее дожидался Хэмметт.

Следующим утром Паттерсон, войдя в кабинет, тяжело вздохнул, увидев на столе две аккуратные стопки корреспонденции.

Он провел беспокойную ночь, думая о Шейле. Она высказалась ясно: «Я не могу снять трусики, задрать платье на шею и лечь на плюшевое канапе». Ни одна из знакомых ему женщин никогда бы не сказала такое. Но, с другой стороны, ее прямота вселяла надежду. Говорить так могла только женщина опытная, много повидавшая на своем веку. Ему не нравилось, что Шейла сразу раскусила его. От нее не укрылось, что ему более всего хочется уложить ее в свою постель. Неужели мысли его читались как открытая книга? И еще, весь вечер она полностью контролировала ситуацию, и это ему не нравилось. Более того, раздражало. Откуда у нее такое непоколебимое спокойствие? Она нисколько не поддалась его обаянию. Раньше такого не бывало. Но «я всегда плачу долги». То есть в удобное для нее время она ляжет с ним в постель… Другого это означать не должно.

Паттерсон сел за стол, закурил.

И ночью, и утром, стоя под душем и бреясь, он спрашивал себя, почему эта женщина так взбудоражила его. Не красавица, даже не милашка. Он не мог этого понять. И все же она неотступно преследовала его. Даже от мысли о том, что она, голая, лежит рядом с ним в постели, Паттерсона обдавало жаром. Такого неистового желания испытывать ему не приходилось. Конечно, и раньше ему хотелось переспать с той или иной женщиной, но при этом он оставался самим собой, мог думать о чем-то еще. Была, значит, в Шейле какая-то изюминка, разбудившая в нем такую страсть. Происходящее с ним и пугало, и радовало Паттерсона. Что же это за изюминка, черт побери, думал он.

В кабинет вошла Вера Кросс, его секретарь, миловидная, изящно одетая женщина лет двадцати семи. Ее высокая грудь и стройные ноги скрашивали Паттерсону серость трудовых будней. Не раз и не два задумывался он, какова она будет в постели. Впрочем, такой вопрос возникал у него всякий раз, когда он видел симпатичную женщину. По всему чувствовалось, что с Верой в постели не соскучишься, но Паттерсон не шел дальше раздумий. Ни единым намеком ни разу не выдал он, что видит в Вере женщину, хотя не сомневался, что та не станет возражать, если он при случае ущипнет ее за попку. Но Паттерсон всегда помнил, чем кончились для двух-трех его коллег романы с секретаршами. Он же не страдал отсутствием честолюбия. И надеялся стать вице-президентом, а то и президентом банка. А один неверный ход мог перечеркнуть все его устремления, поэтому они с Верой оставались только друзьями. Рук же он не распускал.

– Доброе утро, Крис. Сегодня много почты. – Вера закрыла за собой дверь. – Я ее рассортировала. В правой стопке срочные письма. – Она села, положила ногу на ногу, открыла блокнот.

Подавив еще один тяжелый вздох, Паттерсон взялся за первое письмо. В 9.50 с почтой было покончено. Иногда на странице возникали голубые, с поволокой, глаза, но усилием воли Паттерсон отгонял их прочь. В десять часов начиналось утреннее совещание, обычно продолжавшееся сорок пять минут.

– У меня назначены какие-нибудь встречи, Вера? – спросил он, догадываясь об ответе.

– Каждые двадцать минут до перерыва на ленч, – весело ответила та. – Мистер Коуэн придет в одиннадцать. Я отвела ему полчаса.

Паттерсон хлопнул себя по лбу.

– Но я же не просмотрел его акции. – Из-за Шейлы он забыл обо всем.

– Я догадалась об этом, – улыбнулась Вера. – И отнесла список в отдел инвестиций. Они предложили несколько вариантов. Я объяснила, что вы очень заняты другими делами. – И протянула Паттерсону два листа бумаги.

– Не знаю, что бы я без вас делал. – Паттерсону действительно достался компетентный секретарь. – Премного благодарен.

Вера радостно улыбнулась:

– Я знала, что вы заняты поисками компаньонки для миссис Морели-Джонсон. Нашли что-нибудь подходящее?

– Думаю, да… Сегодня все выяснится. Спасибо, Вера. – И Паттерсон углубился в предложения отдела инвестиций.

На совещании, чисто формальном, не представляющем никакого интереса, Паттерсон то и дело поглядывал на часы. Миссис Морели-Джонсон в это время беседовала с миссис Флеминг. Беспокойство не покидало его. А вдруг старушка остановит свой выбор на более пожилой женщине, уже пятнадцать лет проработавшей компаньонкой? Он, со своей стороны, выпячивал ее недостатки, а не достоинства. Указал на невысокую образованность, полное незнание и непонимание музыки. Намекнул, что с такой компаньонкой будет скучновато. И теперь надеялся, что его слова отложились в памяти миссис Морели- Джонсон.

И, вернувшись в кабинет, обсуждая с Берни Коуэном плюсы и минусы вкладывания денег в краткосрочные, с высоким процентом государственные облигации, Паттерсон постоянно держал в поле зрения настольные часы. Десять минут двенадцатого. Шейла уже сидит в просторной, роскошно