614900, Пермь, ул. маршала Рыбалко, д. 41, кв.24. Судьина Клавдия Федоровна. Она была даже дружна с Варварой Ивановной, ей сейчас за 80.

668854, Тувинская АССР, пос. Ак-Довурак, ул. Центральная, д. 12, кв. 24. Судьина Нина Федоровна, она помоложе.

По рассказам их племянника, Судьины жили в 1919 году в том же доме, где жила Варвара Ивановна.

Я уже им написала. Напишите и Вы».

Я тут же написал по обоим адресам.

И опять было письмо от Т. И. Баженовой:

«Теперь уже в нашем архиве нашла два документа о матери В. И. Альбанова. Посмотреть фонд Енисейского губернского отдела собеса навела меня запись ЗАГСа о том, что она пенсионерка. И вот удача: в протоколе № 3 от 2 февраля 1922 года значится: „Альбановой А. (впадшей в нужду), за отсутствием лампочек, отказать“.

Теперь о Варваре Ивановне. В списке Дома младенца № 1 от 15.09.26 указано ее социальное происхождение: дворянка. Этого в списке за 1923 год указано не было».

Любопытно: дед был священником, все родственники были священниками, а она вдруг — дворянка! По выслуге лет перешедший в гражданскую службу, отец был пожалован дворянством?..

Ни из Перми, ни из Тувинской АССР по-прежнему ничего нет. Невесту В. И. Альбанова, по утверждению Всеволода Ивановича Воробьева, звали Клавдией. Неужели простое совпадение?..

«Хочу порадовать, — сообщала в очередном письме Т. И. Баженова. — В документах архивного фонда технико-судоходного надзора на р. Енисей периода 1906–1907 годов в отчете за 1905 год экспедиции енисейских речных судов в низовья Енисея за грузами для железной дороги нашла листок, озаглавленный так „Список старших служащих команды парохода „Обь““. Под номером 2 читаю: „Помощник командира Валериан Иванович Альбанов, год рождения 26 мая 1882 года, состоит на службе с 21 апреля 1905 года“. Это подтверждает, что Вы, а не Визе, правы в определении даты рождения В. И. Альбанова.

Михаил Андреевич! Сундучок Альбановых уже стоит у нас в архиве. Агриппина Тимофеевна Королева отдала его бесплатно, спасибо ей. Напишите, как действовать дальше. Я внимательно его осмотрела, в одном месте когда-то была надпись чернилами. Все стерлось, смылось, прочесть не смогла.

Здесь же, в Красноярске, у племянницы Андер нашлась книга, которую хранила Варвара Ивановна. Называется „Подвиг штурмана Альбанова“ с автографом Болотникова, который прислал книгу в декабре 1954 года. Она тоже временно у меня…»

Значит, у Андер действительно была книга, а не рукопись. И все же книги, к счастью, не горят. И искать в Риге, как предполагает В. А. Троицкий, у родственников Лидер нет никакого смысла.

Следом я получил письмо из Красноярского краевого краеведческого музея:

«Уважаемый Михаил Андреевич! Красноярский краеведческий музей постоянно комплектует материалы по истории Енисейского пароходства и очень заинтересовался материалами, связанными с В. И. Альбановым. В Красноярске хранится сундук, принадлежавший семье Альбановых, который мы хотели бы приобрести для краевого музея. От работника госархива Баженовой Т. И. мы узнали, что Вы тоже интересуетесь этим экспонатом. Нами выявлены некоторые материалы, касающиеся Альбанова В. И., которые в ближайшем будущем будут представлены в экспозиции и, разумеется, вещественный экспонат был бы очень кстати.

Мы убедительно просим Вас оставить эту реликвию в Красноярске, которая останется на вечное хранение в фондах нашего музея. Просим сообщить свой ответ как можно скорее.

Заранее благодарим Вас. Директор краевого краеведческого музея В. М. Ярошевская».

Владилен Александрович Троицкий настаивал на том, чтобы походный сундучок В. И. Альбанова был переправлен на гидрографическое судно «Валериан Альбанов», я же считал, что судно — не слишком надежное место и дал согласие, чтобы сундучок остался в Красноярске.

Окончательно убедившись на материалах уфимских и красноярских изысканий, что время и место рождения В. И. Альбанова установлены точно, Сергей Владимирович Попов писал мне:

«Воронежцы все-таки собираются отмечать 100-летие В. И. Альбанова в 1981 году. Кстати, они по- прежнему считают его своим земляком. Но это уже несущественно. Он — наш общий, человек большого мужества, наш русский Нансен и Амундсен, с судьбой типично русской. В Норвегии, Англии его ждала бы всемирная слава, а у нас в России — по клочкам собираем его жизнеописание. И за последнее — низкий поклон Вам…»

Письмо это было для меня немым укором, что я, может, на середине вдруг прервал поиск…

Зимой 1981 года в Башкирское книжное издательство из Москвы неожиданно пришло следующее письмо:

«Вашим издательством выпущена книга Михаила Чванова „Не унесу я радости земной…“. В ней есть очерк о Валериане Альбанове. Я совершенно случайно нашел один документ, который может представить интерес для автора. К сожалению, я не знаю его адреса. Поэтому прошу Вас не отказать в содействии и сообщить адрес Михаила Чванова. К. Полосов».

Я тут же написал К. Полосову. Надо ли объяснять, с каким нетерпением я ждал ответа.

И вот наконец: «Совершенно случайно я нашел записку или письмо (не знаю, как лучше назвать), которое, может быть, имеет отношение к разгадке тайны штурмана Альбанова — героя одного из Ваших очерков.

Дело обстояло так. Много лег назад я купил первое издание дневника Альбанова „На юг, к Земле Франца-Иосифа“, выпущенное в 1917 году (ныне весьма редкое), пролистал книгу невнимательно, поставил на полку и, честно говоря, о ней забыл.

Недавно, роясь в букинистическом магазине, натолкнулся на Ваш сборник и невольно зачитался. Придя домой, вспомнил о дневнике Альбанова, начал перечитывать и нашел между страниц негатив размером 6?9. Сначала решил, что это закладка, но на просвет заметил какой-то текст.

Из простого любопытства решил сделать отпечаток и, хотя негатив оказался некачественным, мне это удалось. Показал негатив знакомому фотолюбителю, и он заявил, что это, видимо, от кассет типа „Агфа“ или „Кодак“, которые употреблялись в 20-е и в начале 30-х годов: в каждой было 12 таких пленок, и они заменялись выдергиванием бумажек.

Это оказалась записка Альбанова к Л. Брейтфусу, автору предисловия к его дневнику. Вот ее текст: „Г-н Брейтфус. Сообщаю Вам, что Георгий Львович вручил мне на шхуне жестяную банку с почтой. В Архангельске я вскрыл банку и пакет отправил М. Е. Жданко. С уважением В. Альбанов“.

Я совершенно некомпетентен в истории экспедиции Брусилова и потому Вам лучше судить о смысле этой записки. Пересылаю ее Вам и надеюсь, что она может пригодиться в дальнейших изысканиях. Пожалуй, это все, что я могу сообщить Вам по этому вопросу. К. Полосов. Москва».

К. Полосов даже не подозревал, какой важной была эта записка, хотя она только еще больше запутывала загадку. Значит, Альбанов все-таки донес почту до земли?

Вскоре я получил письмо от Д. А. Алексеева:

«Передо мной лежит интересный документ — записка штурмана Альбанова… Край записки оборван. Не исключено, что это обрывок письма, отправленного из Ревеля, где Альбанов жил некоторое время. Негатив (не саму записку) обнаружил совершенно случайно К. Полосов и переслал мне через редакцию „Вокруг света“. Никаких других подробностей он сообщить не может.

А теперь о записке, почерк альбановский. Что можно предположить? Видимо, Брейтфус запрашивал о письмах. Гидрографическое управление осаждали родственники членов экипажа „Св. Анны“ с вопросами о судьбе их близких. Управление отсылало их к Альбанову.

Письма он уничтожил. Это вполне естественно. На его месте, я думаю, поступил так бы каждый: все- таки это лучше, чем оправдываться потом всю жизнь. 1,5 кг писем! Это такая бомба! Разошли письма родственникам — пожалуй, дойдет и до следствия. Как это было в экспедиции Седова: допрашивали Линника и Пустотного относительного смерти Седова… В пакете, мы знаем, были только рапорт и „Выписка…“ и — все. И никаких писем!»

Я еще раз перечитал письмо. Почему К. Полосов переслал записку Альбанова не мне, а Алексееву? Впрочем, наверное, потому, что Д. Алексеев тоже занимался судьбой «Св. Анны», но живет ближе, чем я, в Москве… В это время я уже занимался и поисками пропавшего в 1937 году при перелете из СССР в США