заводы реконструированы, на основе новейшей техники, о которой мы, старые инженеры, могли только мечтать; возникли и выросли целые промышленные районы, возникли быстро, в обстановке и темпах, не имеющих повторения где бы то ни было.
Вы, товарищ Сталин, — инициатор создания второй угольно-металлургической базы на Урале и в Сибири, соединения кузнецких углей с уральской рудой. История промышленности не знает подобной стройки, ни по срокам ее осуществления, ни по методам и приемам ее строения. Революционно с начала и до конца! Революция в технике! Вместо приемов седого Урала и так называемой техники Юга, оставшейся нам в наследство, партия ввела современную американскую технику, о которой мы и старое время не могли даже мечтать. Постепеновщина, прием капиталистической индустрии, была отброшена. Советский строй обеспечил успех гигантского прыжка. Революция в квалификации рабочих. Вместо примитивных, простейших, допотопных орудий — новейшие станки и машины. Революция в методах труда. Социалистическое соревнование и ударничество, сделавшие труд делом чести, доблести и геройства. Революция в наших сердцах, старых специалистов.
Сокрушающая сила фактов, когда ми своими глазами увидели гиганты металлургии и машиностроения, превратила нас в энтузиастов этой великой работы. Мы не только удерживаем позиции — у нас твердая уверенность в успешном выполнении новых задач, которые будут поручены нам партией.
Помимо колоссального обогащения страны техническими средствами, громадного увеличения ее технических капиталов нельзя забывать о том, что параллельно с этим созданы новые кадры молодых инженеров и техников — достойных руководителей промышленности. Все это могло быть сделано только под руководством товарища Сталина и коммунистической партии. Вот почему эту победу я назвал большой политической победой.
Конечно, говорил я не так гладко. Все время назойливо сверлила мысль: складно ли я говорю и то ли, что нужно? Когда я сел на свое место, я стал искать ответа на эти вопросы у сидящих рядом товарищей.
Но вот поднялся товарищ Сталин; тихим, но очень внятным голосом он начал свою речь. Первые слова его речи меня, признаться, даже немного испугали.
— Вы неправы, товарищ Бардин, — начал свою речь товарищ Сталин, — партия не могла одна провести работу, о которой вы говорили.
Товарищ Сталин проводит параллели между победой металлургов и великими победами Октябрьской социалистической революции:
— Вместе с партией в этой работу участвовали и беспартийные и старые специалисты, такие, как вы. Партия одна не могла бы сделать революцию в октябре 1917 года. В революции принимало участие всего 130 тысяч членов партии. В чем состоит заслуга партии? Партия сумела организовать, сумела заставить работать всех и сумела давать правильные указания в работе. Если вы помните в свое время дискуссию о производстве чугуна, то вы, вероятно, знаете, чти было две крайних точки зрения: одна стояла за то, что никак не может быть более 10 миллионов тонн чугуна, и другая — нужно достигнуть в первом пятилетии 17 миллионов тонн чугуна. Партия сумела взвесить и направить нужным образом работу до определенного, возможного в данный момент уровня: 10 миллионов тонн. Для того, чтобы достигнуть такого уровня промышленности, необходимо было создать и приобрести, кроме машин, соответствующие кадры людей, которые могли бы на этих машинах работать…
— Мы с полным правом можем говорить, — продолжает товарищ Сталин, — о больших успехах черной металлургии, составляющей основную силу народного хозяйства. Победили — это верно.
Товарищ Сталин делает небольшую паузу, как бы подводя черту под итог сделанного, но в мыслях он уже далек от совершенного. Как всегда, он смотрит далеко вперед, и он дает нам, металлургам, новый практический урок, как хозяйствовать; как двигать вперед дело, которое нам поручено.
— Хотя я не металлург, но я знаю, что во всех развитых странах, — говорит товарищ Сталин, — выплавка стали опережает выплавку чугуна. Есть страны, где выплавка стали превышает выплавку чугуна на 25–30 процентов. У нас наоборот — выплавка стали отстает от выплавки чугуна. Доколе это будет продолжаться? Теперь ведь уже нельзя считать, что мы страна «деревянная», что у нас нет в стране железного лома и т. п. Теперь мы страна металлическая. Не пора ли покончить с этой диспропорцией между чугуном и сталью?
Такая постановка вопроса была для нас, металлургов, полной неожиданностью. Мы и не задумывались над такой простой вещью. А ведь, в самом деле, пора выдвинуть сталь вперед. Я посмотрел на лица металлургов и прочел на них изумление.
Но товарищ Сталин, оказывается, давно уже думал об этом, и он наметил пути устранения диспропорции.
— Я понимаю, — сказал товарищ Сталин, — что эту диспропорцию можно уничтожить путем строительства новых мартеновских печей, которые производятся у нас и будут производиться и в дальнейшей. Но диспропорцию, вероятно, можно уничтожить также увеличением производительной способности мартеновских печей, что видно из ваших же данных о работе металлургических заводов. Одни заводы работают хорошо, другие плохо. В чем причина? Почему нельзя всем заводам работать хорошо и что этому мешает? Мне бы хотелось получить отпет на этот вопрос.
И товарищ Сталин тут же дает нам ответ на поставленный им самим вопрос:
— И поскольку мы уже научились ценить технику, пора заявить прямо, что главное теперь —
У нас, — обращается товарищ Сталин к директорам заводни, — не все здесь обстоит благополучно. У домен вы более или менее сумели вырастить и организовать технически опытных людей, а в других звеньях металлургии еще не сумели этого сделать. Именно поэтому сталь и прокат отстают от чугуна. Задача состоит в том, чтобы ликвидировать, наконец, этот пробел. Имейте в виду, что наряду с чугуном нам нужно больше стали и проката.
Впервые мне довелось слышать товарища Сталина, видеть его лицом к лицу. Я был покорен мудрой простотой и лаконичностью его речи. Каждое слово, каждая фраза его была чеканна, ясна.
Совещание у, товарища Сталина продолжалось семь часов. Поздно ночью мы вышли из Кремля. Я чувствовал себя так, как будто я только что поднялся на большую вышку, с которой я увидел большой путь, пройденный страной, и огромную, захватывающую перспективу. Я думал о нашем счастливом народе, имеющем вождя, обладающего такими горизонтами, и таким революционным размахом.
Долго я стоял на Красной площади и смотрел на Кремль, где живет и работает великий Сталин. На всю жизнь осталось у меня неизгладимое впечатление от встречи с этим великим мудрецом.
Но мы тогда не поняли всей мудрости речи товарища Сталина. Меньше чем через год после этих указаний товарища Сталина в стране развернулось стахановское движение. Как известно, стахановское движение началось снизу, но мы, инженеры, командиры производства, которые ежедневно общались со стахановцами, не сумели понять значение этого движения. В лучшем случае мы смотрели на стахановцев, как на рационализаторов производства. Но в чем особенности этой рационализации, в чем особенности нового этапа социалистического соревнования, — мы не отдавали себе отчета.
Товарищ Сталин увидел в, этом движении зерна грядущего коммунизма. И он был, как всегда, прав. Когда я читал его изумительную речь на совещании стахановцев, я думал: «Как величественны и как своевременны были слова товарища Сталина о кадрах, сказанные год назад!»
…Второй раз я в числе других металлургов был принят товарищем Сталиным 29 октября 1937 года. Страна требовала тогда от металлургии нового подъема производства мы должны были перейти в более высокий класс технической культуры. Это было трудное время. Враги народа, проникшие на многие командные посты в металлургии, много напакостили нам. Репутация советских инженеров вновь оказалось запятнанной.
В просторном старинном помещении Грановитой палаты Кремля собрались руководители партии и правительства на совещание с ответственными работниками и стахановцами металлургической и угольной промышленности. Совещание уже подходило к концу, когда стало известно, что с кратким словом выступит товарищ Сталин. Нашей радости, понятно, не было границ. Нам была оказана большая честь.
Это было совсем необычное слово. В зале стояла зачарованная тишина, люди слушали вождя, затаив
