Но Павел внимал не словам, а взгляду. Он снова взял ее ладони в свои и уже не отпускал. Затем посмотрел в глаза и, будто оправдываясь, сказал:
– Извини, я не смогу вырваться. Наташа будет дома, а у меня, она знает, нерабочие дни. А твой наполовину муж тоже тебя на праздники бросает?
– Его сейчас нет в городе, а, если бы и был… Мне нужен ты!
– Ты это всерьез, Яна? Мне казалось, что мы просто…
– Просто гуляем, как друзья? Я и сама так думала. Ну, ладно, мне пора идти.
– Так вдруг? Обожди, я провожу тебя. Только скоренько переоденусь в цивильное.
Павел быстрым шагом направился в контору, а Яна осталась ждать, прогуливаясь вдоль высаженных бригадой цветочных ковров. Напоминание о «наполовину муже» обратили ее мысли к Евгению.
За последний месяц у нее была одна встреча с ним. Он вырвался со сборов на два дня и сразу примчался к ней. Их свидание пошло комом. Все было не так, как всегда. Женька хоть и балагурил по- прежнему, временами замолкал, отвечал невпопад, как будто был озабочен какими-то проблемами. И сама Яна смотрела на него не так, как всегда, сравнивала с Павлом. Сравнение оказалось не в пользу Женьки. Вдруг стало очевидно, что ему не хватает культуры: сел не так, распялив ноги в стороны, к столу пришел, не вымыв руки, оборвал ее на полуслове. Павел был иной: ни страшные годы в колонии, ни нынешняя работа не сумели выбить из него воспитанности и интеллигентности.
В ту ночь развлечения в постели с Женькой закончились маленькой аварией.
– Носочек порвался, – неуклюже пошутил любовник.
– Тебе шуточки, а мне последствия?
Яна резво вскочила с постели и кинулась в ванную. Последующие две недели она нервничала из-за этого инцидента – рожать ребенка не входило в ее планы.
Лишь сегодня стало ясно, что пронесло. Только эта мысль сейчас и радовала, в остальном все было как обычно в критические дни: больная голова, разбитость, депрессия.
Павел снова появился перед Яной: посвежевший, в куртке кофейного цвета и белесо-голубых джинсах. Он казался таким же, как тысячи других мужчин, но для Яны был сейчас единственным.
Они вышли из ворот парка, пересекли оживленный Московский проспект, прошли под высокими арками проходных дворов, минуя детские площадки и скопления тут и там прилепившихся автомобилей. Вот и новый дом Яны на Варшавской улице. Они вместе поднялись в лифте. Здесь он поцеловал ее. Павел следовал по пятам, уверенный, что Яна пригласит его сегодня в квартиру. Но она сомневалась: сегодняшнее состояние мало подходило для интимного свидания. Отвечая на его молчаливый вопрос, Яна сказала:
– Не сегодня, Паша. Спасибо, что проводил. А теперь – иди!
Он оторопел. Почему она его гонит? Разве они не хотят одного и то же?
Яна посмотрела на его вытянутое от недоумения лицо и разрешила войти в квартиру.
Женщина принимает желанного гостя так же, как и мужчина. На столике перед диваном появились вино и конфеты, фрукты.
– А музыку ты по-прежнему не жалуешь? – Павел вспомнил свои давние уроки у Яны.
– Есть несколько дисков с классикой. Я ее, правда, по-прежнему не понимаю, но иногда улучшает настроение. Хочешь, Моцарта поставлю? Правда, у меня, кроме компьютера, больше не на чем диски прослушивать.
Яна вставила в дисковод серебристый кружок с записью мелодий великого композитора, и в комнате зазвучали волшебные звуки «Маленькой ночной серенады».
Они присели к столику, подняли бокалы.
– За что пьем? – лукаво улыбаясь, спросила Яна.
– Не за что, а за кого. За нас!
– Мелодия замечательная и вино отличное, – заметил Павел, рассматривая этикетку на бутылке. Только мне бы что-нибудь покрепче.
– Не держу в доме. Хочешь, пей всю бутылку. Я все равно больше не буду.
– А что так?
Яна, чтобы обозначить границы сегодняшнего общения, ввела Павла в курс недомогания. Он кивнул, с сожалением посмотрел на нее еще раз: Яна сидела на диване прямо – джемпер в полоску с большим соблазнительным вырезом, черная короткая юбочка заползла выше колен и остановилась на линии фола. Да, жаль, что такой день…
Павел выпил еще два бокала, один за другим, закурил:
– Видишь, как оно получается. Прежде ты держалась букой – теперь я чувствую себя не в своей тарелке. Забыл уже, как с интеллигентными барышнями обращаться.
– Ну, какая я тебе барышня. Просто не слишком устроенная в жизни женщина. Работа – единственное, что у меня есть.
– Ты намекала, что не только работу имеешь. Но так и не рассказала, кто он, твой приходящий муж?
– Давай не будем сегодня вспоминать о женах и мужьях.
Яна положила голову Павлу на плечо. Павел погладил ее по волосам, поцеловал, погрузился губами в ее светлую теперь челку. Она чуть отстранилась, посмотрела ему в глаза, приблизила лицо к его подбородку, затем прижалась к нему еще сильнее, не имея сил вести себя благоразумно.
– Родная! Ты возвращаешь меня к жизни. И насчет «нехорошего дня» не беспокойся. Есть тыща и один способ доставить женщине удовольствие и получить его. Мы же не дети!
По щекам Яны потекли слезы. В нынешнем состоянии она была во сто крат более слабой женщиной, чем обычно.
– Я обидел тебя, родная? – встревожился Павел.
– Мой любимый! Я так долго тебя ждала!
– Ждала? Меня?
Постепенно фразы влюбленных становились все короче, а паузы длиннее. И желанное единение свершилось.
– Я не отпущу тебя, Паша. Перебирайся жить ко мне, – сказала Яна чуть позднее, держа перед собой за хвостик буровато-красную ягоду черешни.
– Яночка, я хотел бы остаться с тобой, но, понимаешь… – Павел вынул изо рта косточку черешни и кинул ее в пепельницу. – Наталья столько сделала для меня, вытащила из тюряги. Я не могу предать ее.
– Ты ведь ее не любишь?
– До встречи с тобой я не знал этого слова. Извини, Яна, мне пора.
В комнате повисла пауза. Затем Яна резко встала с дивана, сняла с вешалки куртку Павла и распахнула дверь на лестницу.
– Ступай, Паша! Уходи сейчас же!
Павел, молча покачал головой и поспешно вышел из квартиры, радуясь, что Яна избавила его от долгого тягостного прощания.
Сцену устроила Наталья.
– Обед остыл – дело десятое. Но я вся издергалась. Одиннадцатый час, а его все нет. Мог бы предупредить. И мобильник не отвечает.
– Телефон разрядился.
– Мог бы у кого попросить. Где же ты был, оглоед?
– Понимаешь, с корешами встретился.
– С дружками из колонии? – подозрительно вскинулась Наталья.
