Ночь наступила безлунная, темная. Мальчики крепко спали в большой спальне или, по крайней мере, казались спящими. Один Миколка спал по-настоящему, его громкий храп разносился, точно грохот паровоза, по всей спальне.

В ногах его спала Кудлашка. Несмотря на неистовые крики m-r Шарля, она успела таки вскарабкаться на кровать своего хозяина и улеглась там, очевидно, в убеждении, что никто не посмеет согнать ее.

Миколка спал и видел страшный сон: точно он бежит по лесу, а злой дядя Михей гонится за ним по пятам. Вот-вот настигнет его и схватит своими цепкими сильными руками…

— Вставай! Вставай, сонуля! Время идти посвящать тебя в рыцари! — слышится над его ухом веселый голос, и Алек Хорвадзе живо сдергивает одеяло с Миколки.

Миколка вскакивает, как встрепанный, с постели. Вскакивает вслед за ним и Кудлашка.

Мальчики стоят вокруг Миколки и торопят его. Они все до одного босы и в одних рубашках. Миколка узнает их всех: Павлик Стоянов, Алек, Вова Баринов, Арся Иванов, Антоша Горский и Витик Зон — все самые отчаянные шалуны налицо. Правда, Алек как будто и не шалун: он степенный, серьезный на вид мальчик, но большой выдумщик на всякого рода проделки. Хорошо, что Жираф и Кар-Кар спят как сурки, непробудно, и не видят, как семь фигурок в ночных рубашках неслышно движутся по спальне и коридору, по столовой и оттуда на крыльцо, прямо в сад…

Впрочем, если бы Жираф с Кар-Каром, чего доброго, и проснулись, то им все равно не уйти далеко. Витик Зон предупредительно вылил четыре бутылочки гуммиарабика около постелей обоих гувернеров. Как только вскочили бы с кроватей воспитатели, их ноги приклеились бы к полу, к огромному удовольствию маленьких шалунов. Но после «посвящения» мальчики намеревались тщательно вытереть пол мокрой тряпкой, чтобы уничтожить самые следы своей выдумки.

В саду ни шороха, ни звука. Только семь белых мальчиков скользят по длинной аллее. Впереди всех Алек, позади Миколка. Кудлашку оставили в сенях. Она могла помешать торжественной церемонии.

Мальчики незаметно подошли к какому-то забору и уперлись в него. Дальше идти некуда. Чиркнула спичка. Ветер задул. Вторая. Опять задул. Экий противный! Наконец с трудом зажжен маленький огарок в фонаре, прихваченном Алеком с собою. Миколка оглянулся с любопытством. Кругом них чаща огромного сада. Деревья и кусты. Вдали белеют пансион и флигель директора. Над головами развесистые сучья старого дуба. У мальчиков лица серьезные и важные.

Алек поставил всех в круг, сам вошел в середину, потянул за руку и Миколку, затем сунул руку за пазуху и вытащил оттуда небольшой деревянный, оклеенный серебряной бумагой, кинжал.

— Встань на колени! — приказал он Миколке.

— Для ча? — удивился тот.

Ему не ответили.

Вова и Арся приблизились к нему и поставили на колени.

Миколка покорился невольно и ждал с любопытством, что будет дальше.

— Раз!

Что-то сильно ударило его по спине, немного ниже шеи. Рассерженный Миколка вскочил на ноги. Перед ним был тот же Алек с поднятым кинжалом. Рукояткой кинжала он, видно, и ударил по спине Миколку.

— Ты того… не дерись. А не то и сам получишь по шее! — грозно подступил к нему Миколка.

Но тот только глазами сверкнул в ответ.

— Ничего, Миколка, молчи! Теперь ты рыцарь! — хлопнув по плечу мальчика, произнес он дружески. — Выдержал удар, не заревел. Зато мы теперь тебя принимаем в свою среду, в наш рыцарский кружок, понимаешь? Только раньше ты должен произнести еще одну клятву. Повторяй ее за мною. Что я буду говорить, то и ты.

Миколка слышал отлично, но ничего не понимал из того, что ему говорили. И какой-такой рыцарь? И какая-такая клятва? Бог весть!

Между тем Алек положил ему руку на плечо и произнес:

— Ты не бойся, здесь нет ничего дурного. Рыцарями назывались самые благородные люди в прежние времена. Они всегда заступались за обиженных, особенно за вдов и сирот, никогда не лгали и всегда свято держали данное слово. Они были храбрыми, смелыми воинами и, не задумываясь, шли на врагов. Вот в память этих рыцарей, всех вновь поступающих в наш пансион мальчиков, которые окажутся достойными этого, мы тоже посвящаем в рыцари. Понял? Ну, а теперь клади руку сюда, на кинжал, вот так, и повторяй за мной: 'Клянусь защищать всех слабых и беззащитных'.

— Клянусь защищать всех слабых и беззащитных! — повторил Миколка, которому начинала нравиться ночная затея.

— 'Клянусь быть храбрым и смелым в битвах!' — Клянусь быть смелым и храбрым в битвах! — повторил Миколка.

— 'И мудрым, как змея!..'

— И мудрым, как… Ну, это ты врешь! Змея подлая, лукавая… Я одну-то пришиб камнем… — с азартом заговорил Миколка.

— Молчи! Ты глуп и ничего не понимаешь! — выскочил вперед Вова Баринов. — Повторяй за Алеком, и баста!

— Повторяй за Алеком, и баста! — повторил за ним, как эхо, Миколка.

— Ха-ха-ха-ха-ха! — расхохотались мальчики, — этого не надо! Это лишнее!

Но велико же было их изумление, когда и Миколка загоготал во все горло и рявкнул во всю:

— Ха-ха-ха-ха! Этого не надо! Это лишнее!

— Ха-ха-ха! — следом за ним раздалось откуда-то сверху, с ветвей дуба, — вот так рыцарь!

Мальчики подняли головы. Поднял голову и Миколка. Алек взял фонарь и старался осветить ветки дуба.