не мог, ведь свою любовь он разделил на четыре равные части. Одинаково относился своей душой к хозяину и хозяйке, к мальчику и девочке.

Ему показалось, что девочка подаёт ему белый пушистый хлеб, но она решила бросить его вверх, как это делал брат, чтобы Барбос в прыжке поймал его. Его зубы нечаянно скользнули по коже руки. Понял ошибку. Съел упавший хлеб. Вдруг заметил, что ребёнок страдает. По руке течет кровь. Он кинулся к ней и начал зализывать ранку. Галя его гладила и поскуливала. Барбос страдал, его сердце разрывалось. Хотел завыть от горя, но не мог. Он не знал, как ему быть и что делать. Девочка не плакала, а только обнимала его жёсткую от шерсти шею. Он не мог этого вынести. Это было выше его сил. Они сидели, прижимаясь, друг к другу.

Вышла хозяйка и поставила перед конурой миску с ароматным супом. Барбос не смог заставить себя прикоснуться к еде. Его горе было таким огромным, что ничто на свете не могло с ним сравниться. Пришёл с работы хозяин и стал его звать. Звала его и девочка Галя, толкал в бок прутом Саша.

– Что с ним? – удивлялись хозяин и хозяйка. – Почему не ест? И утром не ел. – Барбос лежал под крыльцом. Видел озеро Светлое и стаи уток, проносящихся низко над водой. Он видел яр, по которому однажды карабкался, пытаясь выбраться наверх.

– Что у тебя на руке? – удивился мальчик. – Играла с Барбосом?

– Он нечаянно поцарапал, – сказала Галя, заглядывая в конуру. – Выходи, Барбос, ну выходи. Это я виновата. Ну что ты молчишь? – девочка плакала горько и неутешно.

На третий день Барбоса выволок хозяин за хвост и похоронил за посёлком.

Уходили осенние деньки. Они были короткими, но тёплыми. Голые берёзы за плотиной стояли настороженные и тихие, зато сосны, окружавшие наш посёлок, выглядели строго и независимо. На пруду не слышался весёлый гам уток и гусей. Птица сидела по дворам, а дикие утки улетели.

Была суббота. Ночью резко подморозило. А утром иней украсил каждую ветку и камышинку на пруду. Выглянувшее солнце навело порядок. Пенные кружева стали слезливо подтаивать и падать, оставляя тёмные пятна. Пошли мы с Алёнкой к роднику, чтобы набрать мягкой воды для чая. У самой плотины летом возник он. Нерешительно выбился из земли тонкой хилой струйкой. За лето смог сделать промоину. Люди собрались с лопатами и помогли роднику ожить. Соорудили из новых досок лоток, чтобы было удобно набирать воду в ведро. Мальчишки пробовали электрифицировать ключ. С помощью деда Степана сколотили небольшое колесо, приладили динамку от велосипеда, на стоявшую ветлу повесили фару с лампочкой. Целую неделю родник вырабатывал ток, а потом сгорела лампочка. Потому что не сделали выключатель, чтобы фара отдыхала днём и светила всем ночью.

Мы приготовили запасную лампочку и переключатель. Нужно лезть кому-то на высокую берёзу, а мальчики нашли себе занятие. Они очень захотели найти в бору партизанскую землянку, в которой в юности зимовал дед Макар, прячась от мобилизации в армию.

Подходим к роднику, а в озерке плавает уточка.

– Серая Шейка, – Сказала Алёнка. – У неё тоже крыло поранено. Торчит торчком. При нашем появлении птица спряталась в камышах. Мы набрали густой прозрачной воды, и пошли домой, думая об утке.

– Пап, вдруг мальчишки узнают и станут уточку пугать. Этот Толька Дёмин смотрит, кого бы обидеть зря.

Не дошли мы до своей улицы метров пять, как навстречу нам выскочил Толя Дёмин – человек очень решительный и резкий в движениях. Собаки его обегали, а кошки прятались, завидев его меткую рогатку.

– Здрасте, – буркнул Анатолий и важно зашагал к плотине новыми ботинками.

– Мы вот лампочку приготовили, а лезть на берёзу по тонким веткам опасно. Зачем так торопишься?

– Надо, – Лампочку мальчик взял, но не остановился. Дёмин, что-то придерживая в кармане.

– А чего тебе надо? Ты без ведра идёшь и без бидона, – удивилась девочка.

– Никому не говорите. Мы тут дежурим. Моя очередь. Утку иду охранять, чтобы охотники не подбили. Хлеба несу.

– Чудесный ты человек, Толя. Правильно делаешь.

Мальчишки сколотили будку под вид собачей конуры. Всю зиму заботились об утке. Взрослые, идя по воду, брали с собой горсть пшеницы.

Утка привыкла к мальчикам, перестала прятаться. Вот только собаки проявляли особый восторг и смотрели на утку, которая плавала в полынье пруда, оскаливая жадные зубы. Тропку к роднику не заметало. Дети постоянно охраняли подопечную. Дед Макар в январе забрал утку домой. Замёрзла промоина. Однажды Алёнка говорит:

– Дёмин давно не занимается хулиганскими делами. На лыжах к роднику бегает, родник очищает ото льда. Реле сделал, чтоб свет сам выключался и включался. Весна скоро.

Зазеленели берёзы на пруду. Вётлы задымились шелком изумрудным. Пошли в посёлке огородные заботы. О Серой Шейке мы забыли, к роднику не ходили. Однажды вечером, когда смолили лодку, подошёл Дёмин – человек резкий и заботливый.

– Пойдём, Алёнка, я тебе утят покажу. У нашей Серой Шейки растут.

Товарищ Дёмин лениво учился во втором классе. Не был отличником. Учёба шла у него с напряженным трудом. Его всегда вызывала к доске учительница, когда забывал прочитать текст, выучить наизусть стихотворение. Будто бы учительнице радостно ставить ему постоянные двойки. Мог поднатужиться и получать высокие баллы, но не было у него, ни желания, ни иного стимула, чтобы зубрить и понимать уроки, как говорит учительница Матрёна Павловна.

Кроме Толи Дёмина, в классе учились и другие товарищи, которым учёба была не праздником. У Толи есть товарищ – Федя Пичугин. У многих детей в классе не было товарищей. Они не умели дружить честно и постоянно. Толя и Федя умели. Пичугин – мальчик смышлёный в смысле пошалить, а в другом смысле – средний ученик. На всех уроках смотрел в дальнюю даль за окном. Матрёна Павловна многое отдала бы, чтобы увидеть то, что так сильно привлекает Пичугина. Но за окном ничего особенного нет. Дорога, бор, магазин и контора лесничества. Она решила посадить их вместе, незная, что два товарища спокойно сидеть на уроках не смогут. На переменах смогут, а на уроках – не получится. На переменах нужно бегать по коридору или играть на деньги в «пристенок» за туалетом. На уроке не побегаешь. Ошиблась юная учительница. А с кем не бывает? Что ж за это в районо вызывать? Может быть, за родителями посылать? Ей только – только исполнилось девятнадцать лет.

Сидят Толя и Федя рядом. На доску смотрят, что-то пишут в тетрадях, что-то решают. Урок идёт – хочешь или не хочешь приходиться учиться. Тебя никто не спрашивает, что тебе нравится делать. Изо дня в день одно и то же. Может, у человека настроения нет, он думает о Пальме – как она, в новой конуре. Не холодно ли ей, не болит ли у неё лапа, которую подбили пацаны с другой улицы. Кого интересуют твои проблемы? Чтобы отвлечь товарища от грустных мыслей, Федя достал из кармана маленький ножичек с блестящими «щечками». Привлекая внимание друга, строганул парту. Хорошо берёт чёрное дерево.

Толе нож понравился. Он забыл о Пальме, о том, что нужно записать домашнее задание. Руку только протянул, а учительница как посмотрит злыми глазами. Федя ножик сунул в карман, но как-то не очень ловко. Уронил. Лезть некогда, нужно срочно записать пример по арифметике. Подумал, возможно, потом поднимет. К концу урока Федя Пичугин забыл обо всём. Матрёна Павловна так интересно рассказывала о путешественнике Арсеньеве и его верном проводнике Дерсу, что и звонка никто не услышал. Собирая портфель, Толя уронил пенал. Полез за ним, увидел ножичек Федин. Хотел позвать его, но тот умчался