За крайним столиком веселый мужчина задавал своим коллегам вопросы и сам же на них отвечал:

— Если собака нападет на льва, что случится? Ага, не знаете! Ха-ха! Лев разорвет собаку!

— За здоровье нашей любимой Аллочки! Ура! — выкрикнул кто-то из угла.

— Эх, раньше я свою годовую программу выполнял к ноябрю, а теперь в вытрезвителе дважды побывал...

— Что раньше? — размахивал рукой пожилой мужчина. — У меня была жена, и я был всегда трезвый. Без жены сейчас пью.

И отвернул лицо в сторону.

За столиком двое молодых ребят с покупками.

— Федь, — обратился к товарищу парень в цветастой рубахе, — выпей хоть пятьдесят...

— Не-е, у меня свидание, — мотнул головой тот. — Коньяк с ресторанной наценкой, да и запах какой-то подозрительный.

— Сам ты подозрительный! Нюх тебе нужно натирать. Трезвенник, а о коньяке судишь. Аромат зависит от выдержки...

— Может, его чем разбавляют или подмешивают...

— Я бы в это поверил, если бы его наливали из графинов, а тут вон... — Он кивнул в сторону буфетной стойки.

В это время Шустова с трудом откупоривала новую бутылку с коньяком. Пробка не поддавалась.

— А может, спросим насчет аромата?

— Ну ты, дегустатор объявился! Буфетчица честная, а ты непьющий!..

К стойке подошел молодой мужчина и положил перед буфетчицей денежную купюру.

— Сто грамм с прицепом, — попросил он Шустову.

— А прицеп какой?

— Шоколадная конфетка.

Он взял стакан с коньяком, выбрал свободный столик, сел за него. Неторопливо достал сигареты, закурил, стал смотреть по сторонам. Прошло несколько минут, но выпивать коньяк он не торопился. Подвинул стакан поближе к себе, раздавил сигарету в пепельнице, а затем, незаметно для окружающих, осторожно поставил стакан с налитым коньяком во внутренний карман пиджака и вышел на улицу.

— Ну как? — встретил его в полутемной аллее давно ожидавший человек.

— Все в порядке, — придерживая рукой внутренний карман пиджака, ответил подошедший. — Не спеши, иди потише, а то расплескается.

Наскоро позавтракав, Андреев выскочил на улицу раньше обычного. Автобуса ждать не стал и, радуясь «грибному» летнему дождю, быстрым широким шагом пошел на работу. Ходить для него пешком — удовольствие. Ходьба успокаивает, настраивает на размышления. Сегодня он очень хотел поговорить с начальником до начала работы, с глазу на глаз.

— Струмилин у себя? — спросил ответственного дежурного, поприветствовав его поднятой рукой.

— Будто не знаешь... Нет еще. Струмилин раньше чем за час не приходит, спортом занимается...

Дежурный заканчивал суточную смену, готовил к передаче документацию, журналы, сводки и поэтому спешил. В углу тяжело застучал телетайп, отбивая на длинной бумажной ленте строчки о последних происшествиях в городе.

Сведения, которые у Андреева сейчас в папке, не давали покоя в выходные дни. Хотел даже Струмилину звонить домой. Но дождался понедельника. Обдумывая предстоящий разговор, он чутко прислушивался к шагам в коридоре. Время тянулось долго. Вот громко застучали каблучки — это машинистка Рита. Ей разрешили приходить на службу на час раньше, чтобы вечером не опаздывать на занятия в юридическом институте. Студентка мечтает стать следователем. «Интересно, какой из нее получится следователь? Краснеет по каждому пустяку...» И вдруг он себя поймал на мысли, что гак рассуждать не имеет права: сам еще года не работает.

В тиши коридора послышались четкие шаги — так ходит только начальник ОБХСС полковник милиции Струмилин. Подумал с невольной завистью: «За пятьдесят, а какой подтянутый, не зря кроссы по утрам бегает». Снова заглянул в исписанные листки, заволновался. Минуту подождал, сложил документы в папку. «А почему я должен волноваться?» — спросил он себя. Решительно достал из ящика стола красный фломастер и написал на обложке: «Дело на работников кафе».

— Разрешите? — спросил Андреев.

— А, доброе утро! Заходи, Владимир Павлович. Что-то сегодня рановато? Смотрю, ключа от вашей комнаты на доске нет, думаю, кто из них сегодня так рано, Андреев или Панченко? Как отдохнул в воскресенье? — И показал инспектору рукой на стул.

— Виктор Николаевич, есть подозрение, что в буфете парка культуры продают разбавленный коньяк. Данные заслуживают внимания...

— Что же это за данные? — добродушно улыбнулся полковник.

— В мое отсутствие звонил какой-то посетитель буфета, жаловался на качество коньяка. Наш сотрудник Панченко выезжал в парк, брал дегустатора с собой. Они установили: крепость коньяка соответствует стандарту.

— Они установили? Ну и хорошо.

— Хорошо, но дегустатор утверждает: букет у коньяка не тот...

— Хм, не тот... А что Панченко?

— Он-то ничего... А мне кажется, что коньяк следует послать на химическое исследование. Я хочу сегодня с понятыми пойти в буфет, взять контрольную закупку и послать на экспертизу.

— Панченко уже проверял, а теперь опять контрольная закупка, экспертиза... Обижаем честных людей.

Лицо Струмилина напряглось, резко обозначились морщины, он закурил сигарету, выпустив дым в сторону открытого окна. Задумался. Молчал и Андреев.

— Я как узнал от Панченко о проверке в буфете — в субботу туда. Уговорил жену зайти, коньяк попробовать и посмотреть, как там работают... Купил сто граммов, попробовал: крепкий, но вроде запах не тот...

— Ага, значит, и ты уже проверял! Не много ли проверок?

Струмилин замолчал, достал новую сигарету, долго разминал ее над корзиной. Теперь он вспомнил точно: в этом кафе бывать не приходилось, а ведь туда перешла из «Ласточки» директором Гамбалевская Софья Михайловна, третий год работает. Он посмотрел справочник предприятий общественного питания. Так и есть! Вслед за Гамбалевской в кафе перешли бухгалтер и заведующий складом.

— Что же ты собрал? — кивнул полковник на папку. — Что у тебя там?

— Розлив коньяка производится на нашем винозаводе. Поступает на склад кафе в закупоренных бутылках. Заведующий складом Половинкина раньше работала в кафе «Ласточка». Бухгалтером кафе Сара Качко, также пришла из «Ласточки». Бутылки после поступления на склад отмечаются специальным штампом кафе. Бутылки буфетчицы открывают непосредственно перед покупателями, разливают на глазах. Если остается немного в бутылке, ее ставят на виду. Я внимательно смотрел, на бутылках штамп бухгалтерии, значит, товар оприходован, получен со склада и продается с наценкой правильно. За стойкой находится Ольга Шустова, наливает правильно, не обманывает. Ее напарница Клавдия Портнова за стойкой бывает мало, все с товаром, в подсобном помещении. Что она там делает, посмотреть не удалось, дверь запирается изнутри.

— Выходит, ничего подозрительного не заметил. — Полковник встал из-за стола и прошелся по кабинету. — Может, бросим спасательный круг?

Сказанная как-то на совещании сотрудников ОБХСС полковником Струмилиным образная фраза о «спасательном круге», который нужно бросать людям, случайно вставшим на путь злоупотреблений, но не причинившим большого вреда, в отделе прижилась, стала всем понятной и долго повторялась в служебных разговорах.

Зазвонил телефон. Струмилин, наклонясь над столом, взял трубку.