– Да!

– Назовите его!

– Семь!

– О! Число судьбы… Итак, семь… Дайте-ка подумать… О! Я вижу это число… Вот оно! Пройдите-ка вон к тому креслу и посмотрите в кармашке… Ну, что?

– Семь! – Ольга победно продемонстрировала клочок бумажки с нужной цифрой. – Как это у вас… – начала было она, но тут самолет тряхнуло, и Ольгу отбросило в сторону, на кресла.

«Внимание! Самолет вошел в зону турбулентности. Просьба занять свои места и пристегнуть ремни», – мелодично объявил голос стюардессы. Ольга подняла глаза и испытала легкий шок.

В левой задней части салона, ближе к туалетам, отделенная от основной массы пассажиров рядами пустых кресел, сидела парочка. Молодая привлекательная женщина с увлечением слушала оживленный рассказ собеседника. Она то и дело закидывала голову в смехе, демонстрируя крупные белые зубы. Темно- каштановые с малиновым отливом волосы разметались по спинке кресла, накрыв обхватившую ее руку мужчины. А мужчина, который оживленно беседовал с темноволосой красавицей и на чьей руке так небрежно и по-хозяйски лежали ее волосы, был не кто иной, как ее, Ольгин, Иван. Этим двоим явно было хорошо друг с другом, они были полностью поглощены разговором и ничего вокруг не замечали.

Уязвленная, расстроенная Ольга не смотрела больше в сторону Аркадия. Поэтому она не заметила, как после очередного сильного толчка лицо того вдруг побледнело, зрачки сузились, посиневшие губы начали судорожно хватать воздух, а скрюченные пальцы вцепились в край пледа…

Забыв об Аркадии и его фокусах, не отрывая глаз от Ивана и его собеседницы, Ольга двинулась по проходу прочь от Аркадия, тело которого вздрагивало в конвульсиях…

Ольга уже несколько минут сидела на свободном кресле рядом с парочкой, однако двое увлеченных разговором не замечали ее. Прячась за газету, девушка исподтишка разглядывала «соперницу», как она окрестила женщину, вернее, совсем еще молодую девушку, болтающую с Иваном.

При более близком рассмотрении черты незнакомки оказались совсем не такими правильными, как показалось Ольге вначале, и, уж конечно, значительно менее красивыми, чем ее собственные.

Однако Ольга не могла не отметить, что лицо это с первого взгляда приковывало внимание живостью и умом, каким-то озорным, шальным обаянием, уверенностью и раскованностью – как раз тем, чего не хватало самой Ольге и из-за чего она временами называла себя пресной занудой. И чем дольше всматривалась Ольга, тем больше убеждалась – все в этой женщине противоположно ей самой: и непринужденные манеры, и естественная кокетливость, и проскальзывающая в прищуре глаз и улыбке ироничность.

На взгляд Ольги, этому лицу не хватало мягкости и ясности. И еще она поняла, что не хотела бы иметь такую девушку ни в друзьях, ни тем более во врагах. Рядом с такими вечно чувствуешь себя простушкой, дурочкой – вот как сейчас.

«А ты, часом, не ревнуешь? – одернула себя Ольга и тут же согласилась: – Да, ревную».

Вон как Иван смотрит своей собеседнице в рот! Ловит каждое слово… Никогда он так не слушает ее, Ольгу. Никогда за время их пусть и краткого, но довольно бурного романа ей не удавалось так заинтересовать и уж тем более рассмешить его!

– Может быть, ты нас познакомишь? – после очередного бурного взрыва смеха не выдержала наконец Ольга.

– А? Что? Ах это ты… – Подумать только, Иван даже не пытался скрыть своего разочарования! – Да, конечно… Знакомьтесь – Рита, моя одноклассница. А это Ольга, моя… В общем, мы познакомились в гостинице, где я работал.

Если бы Иван специально хотел унизить Ольгу, у него не получилось бы лучше. Он даже не заметил своей бестактности! С деревянным лицом Ольга протянула «сопернице» руку, едва ответив на крепкое пожатие.

– Не расстраивайтесь! – проговорила меж тем Рита, без стеснения рассматривая Ольгу. – Ваня всегда умел общаться только со словарями. Я вообще удивляюсь, как это он разглядел вас среди аккузативов и плюсквамперфектов!

– Среди кого? – переспросила Ольга.

– Вы, наверное, английский в школе изучали? Да? Плюсквамперфект в немецком – это паст перфект в английском. Теперь понятно?

Ольга промолчала.

– Кстати, Ольга… Вы не разрешите мои сомнения? Если бы не ваша прическа, я бы приняла вас за известную модель.

– Д-да… вы правы. Я действительно модель.

– Нет, правда? Вы – Ольга Летунец? Та самая?

– Да.

– Боже мой! Невероятно! И ты мне не сказал, что знаком с самой Ольгой Летунец!

– Риточка, я… – начал было Иван, но его уже никто не слушал.

Рита принялась тормошить Ольгу, требуя то автографа, то советов по макияжу. Она начала расспрашивать о новинках моды и тут же поинтересовалась мнением о своем наряде и прическе, при этом успев похвастаться новым оттеночным спреем:

– Вы знаете, придает такой шикарный малиновый оттенок! И не мажется совсем, видите, на белой водолазке – ни пятнышка…

Ольга чувствовала, что попалась. «Риточка» была сама неискренность и лицемерие – во всех ее вопросах, в тоне, в прячущейся усмешке Ольга чувствовала желание унизить ее. Да еще восторженное лицо Ивана, не сводящего глаз со своей новообретенной одноклассницы…

– Ольга, а ведь мы с вами коллеги, – неожиданно сообщила Рита.

– В каком смысле? – непонимающе уставилась на нее Ольга.

– Вы же в прошлом медсестра? Я читала в журнале ваше интервью… А я – врач! Хотя вы, наверное, уже и не вспоминаете о прошлой профессии.

– Да, вы правы… Почти не вспоминаю.

Это было неправдой.

Ольга не просто вспоминала те годы, когда она была никому не известной медсестрой, она остро сожалела о тех временах, мечтала вернуться к ним, хотя прекрасно понимала, что сейчас это невозможно. Она прочно обосновалась в новом мире, обрела имя и новую профессию и давно смирилась с тем, что медицина стала просто хобби. Иногда, правда, у нее мелькала шальная мысль: а не открыть ли когда-нибудь свою частную клинику?.. Но для этого доходов модели было маловато.

Однако все это совершенно не нужно было знать подружке Ивана. Ольга чувствовала, что, казалось бы, безобидная тема тоже затронута с умыслом унизить ее, указать на ее место: ты, мол, медсестра, а вот я – врач.

Надо сказать, Ольга злилась в первую очередь не на свою напористую и бесцеремонную собеседницу, а на себя – за те комплексы, которые не давали ей достойно ответить на бестактные выпады и поставить Риту на место: для своей славы и известности Ольга была слишком чувствительна и не уверена в себе. Поэтому часто она выбирала самый легкий путь – надевала маску высокомерия и замыкалась.

Вот и сейчас единственное, чего ей захотелось, это просто встать и уйти. Что она и сделала – встала и ушла, прервав Риту посреди фразы и сухо извинившись.

– Редкая красавица, – задумчиво глядя девушке вслед, проговорила Рита. – Я бы в такую тоже влюбилась… И зарабатывает нормально… Повезло тебе, Ванечка! Козырного туза из колоды вытянул.

– Скорее пиковую даму, – усмехнулся Иван.

– А вот я ей, кажется, не понравилась.

– Ты думаешь? А мне показалось, вы так мило беседовали.

– Самые милые собеседницы – это как раз те женщины, которые друг друга люто ненавидят. Разве ты не знал? Ладно-ладно, нечего придуриваться! Все ты прекрасно понял.

– Оставь, Рит. Она нормальная девчонка, только очень наивная. Совсем ребенок!

– Да? Теперь это называется наивностью? А впрочем, тебе, конечно, видней.

– Я, пожалуй, пойду, – засуетился Иван. – Мне кажется, она на меня обиделась.