приспособить экстравертное чувство к ценностям внешней реальности, сейчас же она обратилась к интровертным чувствам и стремится приспособить их к внутренним ценностям. Таким образом, произошел резкий поворот от экстравертной к интровертной чувствующей функции. Прежде мы приводили внутренний мир человека с его симптомами и эмоциональными потребностями к гармонии с работой, семьей, школой и обществом. Теперь мы отвергаем требование приноравливания личности к общественным требованиям, ради достижения гармонии со своими субъективными образами, эмоциями и идеями.
Однако может оказаться, что приспособиться к собственным субъективным требованиям так же трудно, как и к требованиям общества. Мои эмоциональные реакции и идеи могут принести мне самому не меньше неприятностей, чем другие люди. Развитие чувствующей функции связано также с обращением к «внутреннему», или психическому миру через чувства-фантазии. «Другие», с которыми человеку приходится иметь дело, также являются милыми славными людьми со своими комплексами, и насколько чувствующая функция может удовлетворять их потребности? Интровертный чувствующий тип держит свои ценности при себе, развивая реакции и суждения, связывая их с собственными фантазиями и заставляя время работать на него. Он вступает в контакт сначала со своими фантазиями относительно людей, а потом уже с самими людьми. Это отнимает много времени, поэтому чувствующие типы часто молчаливы, но в течение длительного молчания они обретают чувства безопасности и силы.
С другой стороны, не-чувствующие типы (иной психологической ориентации), не придавая значения тому, что происходит в их психическом мире — сновидениям, симптомам, фантазиям, депрессии, — или стремясь вкладывать в этот мир лишь отрицательные ценности, наносят вред самим себе. Они используют свое интровертное чувство только с целью саботировать самих себя. Такие люди стыдятся своих сновидений и считают тривиальными и пустыми спонтанно возникающие настроения и фантазии. Они сразу отмахиваются от этих настроений, не понимая, что настроения, как и эмоции, поддерживают нас. Им свойственно низко оценивать содержимое собственной души. Но ведь именно эти чувства-фантазии составляют образ моей натуры, и когда я оцениваю их, они придают мне цену, безопасность и силу. Без этого регулируемого интровертного чувства я рискую невзлюбить самого себя или самоутверждаться с помощью безраздельного себялюбия, именуемого инфляцией.
Очень часто в сновидениях нам являются образы, пробуждающие наши чувства. Эти бедные, никому не нужные, больные и деклассированные образы людей, появляющиеся в фантазиях, отражают состояние нашей личности и те ее стороны, внимания к которым требует чувствующая функция. В первой же беседе с образом своей анимы мужчина, который к тому времени уже в течение почти трех лет посещал аналитика, обнаружил, что этот образ требовал от него только того, чтобы он своим чувством признал его, т. е. оценил его, заботился о нем, и учитывал его мнение во всех своих действиях. Одна пациентка все время боролась с 'мужчиной в темных очках', видевшим все в черном цвете. Этот образ из сновидения явился персонификацией ее беспокойств и депрессии. Она смотрела на него и на свои настроения сквозь его темные очки и воспринимала все отрицательные состояния только отрицательно. Но однажды во сне она, вместо того, чтобы ждать от этого образа исполнения ее желаний, спросила, что случилось с его глазами, почему он ослеп, почему страдает и что она может для него сделать. И тут же в ней стали происходить изменения. Изувеченный анимус, слабая анима, израненный герой, обиженный ребенок — все они требуют не только и не столько ампфликации[13] с помощью интуиции или осмысления с помощью мышления, сколько признания с помощью чувства.
Усиленное внимание аналитиков к отрицательным и подавленным чувствам основано на представлении, что пациент приходит к ним со своими пороками, инцестуозными устремлениями, тягой к насилию и тревогами — в результате мы забываем о существовании высших ценностей. Иногда в близких отношениях между супругами или отцом и сыном то, что их наиболее глубоко трогает и больше всего вдохновляет, остается 'за кадром'. Из круга семейного общения выпадают не только темные, но и светлые стороны. Усовершенствование чувствующей функции невозможно без проверки ее отношения к изысканности, нежности, экстазу, скорби. Вспышки эмоций, которые действительно трогают меня и убеждают мое чувство, дают мне жизненную силу и на которых держится вся моя жизнь как человека — разве они не принадлежат к сфере отношений? Разве они не должны выражаться так же, как моя ярость и болезненная депрессия? Разве нежность существует только при опущенных шторах, ярость — когда человек пьян, а слезы навертываются на глаза только на кладбище? В анализе часто случается так, что более глубокие или высокие чувства, такие, как любовь, вера в себя, стремление к спасению, способность искренно любить других, являются основной движущей силой. Мы — такие же жертвы подавления чувства бьющей через край радости, как и агрессии. Мы не можем прийти в слишком большой восторг, не испытав чувства вины и беспокойства.
В прежние времена великолепные, положительные чувства радости также составляли часть ритуала: во времена празднеств и карнавалов коллективные формы проявления чувств преподносились как божественные дары. С каким трудом достается нам высокая похвала, щедрый жест, или погружение в среду, в которой мы чувствуем себя абсолютно счастливыми! Мы не позволяем себе петь не просто из-за строгой пуританской морали или своего супер-эго, а потому, что не может петь наша чувствующая функция. На буржуазном мирском языке объективной психологии освобождение своих чувств является знаком духовной незрелости и инфляции (завышенной самооценки). Боги должны соблюдать дистанцию и не входить в наше жилище.
Создание атмосферы также относится к теме данных лекций. Чувствующая функция оценивает ситуацию. Она дает ей оценку, судит и выясняет, какие ценности вовлечены в данную ситуацию и могут привести нас к действиям, согласующимся с этими ценностями. Часто атмосфера разрушается из-за ее переоценки и больших надежд, или из-за недооценки ситуации, вызванной прошлыми ассоциациями, которые только отвлекают внимание от настоящего момента. Затем мы начинаем чувствовать, что все происходящее в комнате с этими людьми совсем не 'то, что надо', а 'то, что надо' происходит с кем-то другим, в другое время и в другом месте. Такие чувственные фантазии наносят вред настоящему моменту, не давая ему должной оценки. Сознание ценности реальной ситуации создает атмосферу значительности происходящего без вторичных усилий и атрибутов: украшений, обеда или нарядов. Одно внимательное отношение к собеседнику уже обеспечивает интенсивное общение.
Чувство в этом контексте заключается в осознании того, что происходит «здесь» и «теперь». 'То, что надо' происходит там, где вы находитесь. В самой высокой степени такая атмосфера таинства и душевного подъема достигается во время богослужения. Атмосфера создается фокусировкой оценки на настоящий момент. Другую крайность представляют собой скучные семейные вечера и приемы, состоящие из клочков 'интересных разговоров'. Но в таких ситуациях также существует определенная чувственная атмосфера, и очень важно распознать, что же на самом деле происходит, и правильно на это отреагировать. Чувствующие типы знают, как следует относиться к происходящему. Они способны извлечь из ситуации самое лучшее, просто распределив должным образом свое внимание. Они могут не дать развиться тому, что считают неуместным, и тем же способом манипулировать беседой, давая оценки и демонстрируя либо свой интерес к обсуждаемому, либо его отсутствие.
Реакция на ситуацию затрагивает не только разум, но и все тело. Она проявляется в принимаемой позе, в ощущениях различных органов: желудок реагирует на страх и возбуждение; кровь отливает от рук и ног, и они холодеют; продолжительное напряжение вызывает изнурение и истощение всего организма. Сами по себе эти реакции являются сенсорными, но именно чувство оценивает их и выносит свое суждение.
Воспитание чувствующей функции включает также соблюдение объективных правил отношений. Например, существуют правила отношений между гостем и хозяином, старшим и младшим, господином и слугой, между друзьями, даже между мужем и женой. Во многих культурах эти формы проявления чувства разработаны до мельчайших деталей. Они определяют архетипические состояния чувств, применимые и в других ситуациях, даже метафорических и мистических, как, например, чувство невесты к жениху или чувство «гостя» или «слуги».
Оказывается, довольно трудно соблюдать такие объективные правила, особенно если они являются иерархическими. Занимать позицию высшего лица, не проявляя надменности и не поощряя раболепия; отдавать приказания, не обращая их ни в просьбу об одолжении милости, ни в команду; соблюдать сыновнее послушание, не уступая требованиям семейного комплекса, — все это находится за пределами
