Предчувствие Куилью росло.

Халисстра стояла на своем месте по мере того, как драэглот нависал над ней. Вызывающе глядя ему в глаза, она сказала, что его госпожа покинула его.

Она подняла Клинок Полумесяца и поклялась: «Я вырву тебе сердце за смерть Рилда Аргита».

Куилью смотрела, пораженная тем, что Халисстра больше не обращала внимания на Данифай, несмотря на то, что ее пленница стояла прямо у неё за спиной. Шипастый шар моргенштерна Данифай немного качнулся - она подняла оружие.

- Халисстра! – вскричала Куилью, но жрица не обернулась.

Обычные смертные могли использовать через чашу лишь два чувства - зрение и слух, но Куилью не была простой смертной. Схватив края купели обеими руками, она погрузила свой разум в её святую воду, а потом и прямо в разум Халисстры. Это было отчаянно рискованное предприятие – поскольку разум Куилью пострадает от ран, полученных Халисстрой - но жрицу необходимо предупредить о нависшем предательстве. Любым способом.

Куилью задыхалась, пока ее сознание раскрывалось в теле Халисстры. Все чувства Халисстры были теперь её собственными. Куилью могла чувствовать запах резкого, горячего ветра, завывавшего в пропасти позади неё, могла чувствовать леденящий холод душ, текущих мимо, могла чувствовать смрад дыхания драэглота, когда тот навис над ней.

- Моя госпожа не покинула меня, еретичка, - выплюнул драэглот.

Изнутри разума Халисстры Куилью могла видеть, что жрица была не одна. На некотором расстоянии позади драэглота стояла лунная эльфийка с бледной кожей и темно-каштановыми волосами - Фелиани, еще одна жрица, сопровождавшая Халисстру в ее путешествии. Фелиани задыхалась, словно только что вырвалась из битвы, но тонкий меч в ее руке не был окровавлен. Она медленными шагами двигалась к драэглоту, зажимая ребра свободной рукой, и вздрагивала при каждом вздохе.

Данифай была полностью позади Халисстры, и жрица не могла больше видеть её. Куилью боролась, стараясь повернуть голову Халисстры в том направлении, но внимание Халисстры было полностью сосредоточено на драэглоте. Она верила женщине, считая её не пленницей, кипящей желанием отомстить, а союзником. Другом.

Куилью кричала внутри головы Халисстры: «Халисстра! Сзади! Посмотри на Данифай!»

Слишком поздно. Сознание Куилью взорвалось болью, когда моргенштерн Данифай ударил в спину Халисстры, повалив жрицу на колени.

Халисстра всё поняла. Боль от предательства была даже больше, чем острая боль в её разбитых ребрах. «Ты могла бы предупредить меня», думала Халисстра.

Горький упрек был направлен к Эйлистри, но ответила Куилью: «Я пыталась».

Халисстра наконец услышала её, слабо кивнув.

Моргенштерн Данифай ударил её в спину во второй раз, сбив её на землю. Она смутно слышала, как Данифай давала распоряжение драэглоту, а потом - его звериный рык.

Фелиани ответила боевой песней.

Пальцы Данифай вцепились в волосы Халисстры и задрали её голову вверх.

- Смотри, - сказала Данифай, голос её выражал жестокое злорадство.

Куилью смотрела через глаза Халисстры. Фелиани ранила драэглота, но монстр даже не ощутил этого. Он сбил Фелиани на землю и начал терзать зубами тело жрицы.

Фелиани закричала, когда он вспорол её живот.

Видение Халисстры исказилось слезами.

Еще одна ушла к Эйлистри. Лишь Халисстру оставили, и разум её наполнился отчаянием и сомнением.

- Верь, Халисстра! - кричала Куилью. - Эйлистри будет…

Данифай ударила кулаком в висок Халисстры. Искры боли взорвались в разуме Куилью, опустошая её сознание. Она боролась, цепляясь за него, пока Халисстра слабо кашляла, кровь текла у неё изо рта. Халисстра немного повернула голову, взглянув на Данифай. Та покачивала Моргенштерном, лицо её обезобразилось жестокой радостью.

Отчаяние переполняло Халисстру. Я недостойна, думала она. Я провалилась.

- Нет! – кричала Куилью. – Ты…

Слишком поздно. Она потеряла связь. Сознание вернулось в её собственное тело, смотрящее в купель. Возможно, ещё не было слишком поздно. Она вызвала серебряный огонь и направила палец в воду, высвобождая луч чистого белого пламени. Однако вместо того, чтобы взорвать Данифай, магическое пламя отскочило от поверхности воды, словно от камня, и отрикошетило в ночь.

Вода в купели заколебалась, искажая обзор. Куилью могла видеть движение - часть того, что происходило. Вспышка серебра – Клинок Полумесяца, поднятый Данифай и с презрением отброшенный в сторону. Шар моргенштерна, раскачивающийся по смертельной дуге. Глаза Халисстры, полные слёз. Лицо Данифай, искривленное ненавистью – она плюнула. Звук был искажен. Голос Халисстры, слабо шепчущий «Почему?». Голос Данифай, надменный и торжествующий: «…слабость».

Куилью протянула руку к луне, отчаянно ища еще какую-нибудь магию, которую можно было бы передать через чашу.

- Эйлистри! - плакала она, - услышь меня! Твоим Избранным нужна твоя помощь!

Позади нее шесть младших жриц измученно и тяжело переглянулись меж собой. Они сошлись плотнее, молитвы скатывались с их губ. «Эйлистри», напевали они. Раскачиваясь, они положили свои руки на плечи Куилью, передавая силу её молитве. Серебряный огонь вновь возник вокруг Куилью – ярче, чем прежде, но медленно. Слишком медленно.

Рябь в купели исчезла. Слова пузырьками вырывались из её глубин. Злорадный голос Данифай.

- Прощай, Халисстра.

И потом - свист опускающегося моргенштерна.

Куилью слышала глухой хруст, как будто звук раскалываемого мокрого дерева. Она посмотрела вниз и увидела разбитую кость и кровь там, где было лицо Халисстры.

- Нет! – кричала она, а изображение начало исчезать из купели.

Она погрузила ладонь в воду, словно пытаясь вытащить из нее Халисстру. Святая вода выплеснулась за края купели, стекая по ее гладким каменным бокам, будто слёзы. Куилью направила всё, что у неё было, в одно последнее заклинание, и почувствовала, что вода стала теплой, как кровь. Эйлистри даровала ей силу излечить самую мучительную из ран одним касанием. Даже если Халисстра была за пределами жизни, Куилью могла возродить её словом, но… могло ли заклинание достичь её? Даст ли оно хоть какой-то эффект в царстве величайшего врага Эйлистри?

Сможет. В конце концов - Лолс безмолвствует, её жрицы лишены своей силы. Вот почему Халисстру направили с этой миссией. За исключением того, что Нечто отразило последнее заклинание Куилью, и души текли в темноту тоннеля, двигаясь к… чему-то.

Купель была тиха и неподвижна. Образы больше не заполняли ее. Куилью вынула свою дрожащую руку из воды.

Одна из жриц наклонилась ближе, всматриваясь в чистые глубины купели.

- Госпожа Куилью, - прошептала она, ошибочно именуя её в этот напряжённый момент так, как дроу из Подземья обратились бы к своей матроне. - Она… мертва? Все пропало?

Другие жрицы затаили дыхание, ожидая ответ Куилью.

Куилью взглянула на луну. Луну Эйлистри. Селуна ярко светила, еще не уменьшаясь, Слезы Селуны мерцали по её следу.

- Ещё есть надежда, - ответила она им. - Надежда всегда есть.

Ей необходимо было верить в это, но все же в глубине её сердца была частичка сомнения.

Куилью простояла у купели весь остаток ночи. Другие жрицы какое-то время толпились вокруг неё, а она отвечала на их нервные вопросы настолько спокойно, насколько могла. Когда последняя из них оставила её в тишине, она обратилась к разуму Эйлистри.

На залитой лунным светом поляне, глубоко в лесу, которому для процветания и роста нужен был лишь