и не сделала. Это все его путаные мысли и безумная мечта о чуде.

Гэррет прошлась по комнате, огибая углы, провела рукой по подоконнику и, увидев свое отражение в окне, пригладила волосы. Джейс все еще не мог прийти в себя, а она уточнила:

— Я не хотела сказать ничего плохого о твоем доме. Это не беспорядок. Понимаешь? Нет крошек на полу или паутины по углам… Просто здесь живут.

Голос ее затих, и она взглянула ему прямо в глаза.

— Клянусь честью, Джейс. Расслабься.

Ему понадобилось несколько секунд, чтобы осмыслить то, что она сказала и с какой искренностью. Клянусь честью? Теперь уже никто так не говорит. Никто, кроме Гэррет. Только Гэррет.

Старомодная клятва, да еще произнесенная таким дразнящим тоном, и впрямь помогла Джейсу расслабиться. Плечи немного обмякли, зубы разжались, ком в горле исчез.

— Ты что?

Ее простой вопрос вывел его из оцепенения. Она видела, что он не в себе, и постаралась отвлечь его. Ему даже стало легко.

Джейс вообще редко улыбался, но на сей раз не сдержался.

— Я просто вспомнил другие случаи, когда ты так клялась. Помнишь, как летом перед школой ты учила меня танцевать во дворе за сараем Купа? Тебе приходилось здорово сдерживаться, но, когда я в седьмой раз наступил тебе на ногу, ты сказала: «Клянусь честью, Джейс, почему бы тебе для разнообразия не наступить разок на собственную ногу!»

— Неужели помнишь?

— Ага, — честно признался он. — Но до того момента, как тебя вчера увидел, я подзабыл, как приятно быть с тобой и как легко с тобой разговаривать.

— Я чувствую то же самое.

Джейсу вдруг захотелось откинуть голову и громко рассмеяться. У него так давно не было повода даже улыбнуться, что он побоялся, что его лицо лопнет пополам, если он широко, от уха до уха, улыбнется.

— Ладно, пошли на кухню есть мороженое.

— Кому нужно вино, если есть мороженое? О, Джейс, ты знаешь, чем завоевать сердце женщины.

Голос у нее был глубокий, с хрипотцой. О женщине с таким голосом мечтают все мужчины. Но Гэррет не была мечтой, она была реальностью. Это его смутило, как и тепло, неожиданно разлившееся по всему телу. Если бы он ее не знал, то мог бы поклясться, что она с ним флиртует. Гэррет Флетчер? Да это исключено.

Будто во сне, он провел ее на кухню, снял с нее пальто и повесил на стул, чувствуя себя так, словно плывет на облаке. Гэррет, к счастью, казалось, ничего не замечала. Она была занята тем, что осматривала кухню: новую стойку, современный холодильник, сверкающий белый пол.

— Ты это все сам сделал? — (Джейс кивнул.) — И как давно ты все это закончил?

Ее вопрос вернул его на землю. Скрестив руки, он облокотился на стойку. Не об этом он собирался с ней говорить, но начать именно с этого было неплохой идеей.

— Стенку в кухне я сломал, когда Лорел Энн оставила меня, забрав Кортни к своим родителям в Кас- Лейк-Шорз. Надеялся, что, если я переделаю дом, она захочет вернуться. Я покрасил крыльцо, заменил обшивку, закончил кухню и ванную на первом этаже. Собирался переделать весь дом, но с тех пор, как мы развелись, больше ни к чему не притронулся.

Он не упомянул о том, что Лорел Энн погибла два месяца спустя. Гэррет и сама могла все вычислить.

— Вот почему здесь не пахнет свежим деревом.

Вот так. Никаких затертых слов соболезнования. Ни обвинений, ни упреков. Только констатация факта.

Постепенно ему стала передаваться ее спокойная уверенность. Гэррет была здесь, и все будет хорошо.

— Как насчет мороженого?

— Ты же знаешь, я никогда не могла отказаться от мороженого, тем более от ванильного пломбира с орешками, — простонала она с полуулыбкой.

Джейс достал коробку из холодильника и поставил ее на стойку. Он разложил мороженое по чашкам, которые, по ее утверждению, были слишком большими. Но поскольку он был Джейсом, а она — Гэррет, он добавил еще по большой ложке каждому. Она искоса взглянула на него, но не попросила уменьшить порцию.

Уже много дней, месяцев, а может быть, и лет Джейс не чувствовал себя так легко. Скрестив ноги, он облокотился на стойку.

— Не возражаешь, если я сяду? — спросила она.

— Будь как дома.

Вместо того чтобы взгромоздиться на высокий табурет по другую сторону стойки, она приподнялась на цыпочки и взялась обеими руками за край стойки. Подпрыгнув, она уселась на стойку точно так, как делала это, когда они были детьми, словно это было самым обычным делом. Помешивая мороженое, Джейс подумал, что само присутствие Гэррет было самым обычным делом. Всегда было. Неужели он забыл, как ему с ней хорошо и весело?

— Самое вкусное мороженое на свете, — сказала она, отправляя в рот очередную ложку. Она опустила ресницы, и на лице ее появилось такое чувственное выражение, что Джейс уставился на нее в недоумении. Следующую ложку она съела с таким видом, будто никогда не была в большем экстазе. — Как считаешь?

Джейс сглотнул, сомневаясь, что расслышал вопрос. И неудивительно. Кровь стучала у него в ушах. Его любимые джинсы и рубашка вдруг показались ему страшно тесными, и он мог бы поклясться, что температура на кухне поднялась до ста градусов, несмотря на мороз за окном и мороженое.

За эти годы он видел Гэррет сотни раз, но никогда не замечал, какие округлые у нее бедра, не задумывался над тем, как приятно было бы гладить эти непослушные черные кудри. И уж совершенно очевидно, ему не приходилось бороться с желанием быть к ней ближе. А теперь приходится, а все из-за того, что ему втемяшилось в голову вчера и из-за чего он вошел в стремительный штопор.

Это было безумием. Джейс это знал. А может, и нет?

— Все в порядке? Или у меня мороженое на подбородке? — Ее мягкая улыбка привела его в смущение.

На ее вопрос было легко ответить, но что-то в ее Голосе, мягком, чуть дрожащем, мешало ему справиться со своими мыслями. Он покачал головой и подумал, что неплохо было бы сменить тему. Наблюдая за тем, как она ест мороженое, он наконец спросил:

— Как тебе удается оставаться такой стройной?

— Но и худенькой меня не назовешь, — ответила она так застенчиво, что ему стало трудно дышать.

Перемена темы не помогла. К счастью, Гэррет все еще наслаждалась мороженым и, казалось, не замечала его взгляда, скользившего по ее фигуре. Она и правда не та худенькая девочка, какой была. Она стала стройной и невероятно женственной.

Джейс слушал ее рассказ о недавних происшествиях в клане Флетчеров, издавая нечленораздельные звуки в местах, где требовался ответ. Внимание его было приковано к Гэррет. Ее волосы были расчесаны на косой пробор и ниспадали волнистыми прядями на плечи, обрамляя яркое лицо, голубые глаза блестели. Это была та самая Гэррет, которую он знал почти полжизни, и вместе с тем — другая.

А Гэррет неожиданно заметила, что Джейс стал каким-то молчаливым. Оторвавшись от мороженого, она взглянула ему прямо в глаза. Сердце ее вдруг учащенно забилось. Она перестала есть мороженое и поставила чашку на стойку.

Черный вязаный костюм плотно обтянул ее, когда она слезала со стойки. Как зачарованная Гэррет следила за взглядом Джейса, скользившим по ее плечам, вниз к груди, талии, к изгибу бедер. Потом так же медленно и так же внимательно он оглядел ее снизу вверх.