– Да! – честно выпалила Эллен, но тут же добавила: – И еще потому, что вы мне нравитесь, милорд.

Она тут же вспыхнула от собственной смелости.

– Ты тоже мне нравишься, – ухмыльнулся он. Эллен, рассмеявшись, поднялась из-за стола.

– Пойду приготовлю все для купания, милорд, – обронила она и, присев перед гостями в реверансе, пожелала им спокойной ночи и поспешила в хозяйскую спальню.

– Она настоящая красотка, – заметил Конал. – Ты просто счастливчик!

– Ее и король так называл. Своей красоткой, – пояснил Дункан.

– Ты не считаешь… – пробормотал Конал.

– Нет. Он и пальцем ее не коснулся, в этом я уверен. Король считает Эллен кем-то вроде младшей сестренки. Доброй приятельницы. Они вместе играют в шахматы, и он клянется, что противника опаснее еще не встречал. Она, совершенно не питая почтения к своему августейшему партнеру, всеми силами стремится к победе. А когда он проигрывает, еще и издевается над поверженным! – хмыкнул Дункан и, немного подумав, добавил: – Я искренне уверен, что они всего лишь хорошие друзья.

Конал кивнул:

– Вот уж не предполагал, что Джейми способен дружить с женщиной, которую не затащил перед этим в постель.

Остальные дружно рассмеялись. Наконец Дункан поднялся:

– Кажется, жена уже ждет меня. Доброй вам ночи.

Поклонившись, он вышел из зала и зашагал к спальне, которую делил с Эллен. Открыл дверь, и первое, что увидел, – высокий деревянный чан, поставленный у камина.

– Кровь Христова! – тихо выругался он. – Где ты это нашла? Я не видел его с самого детства! Наша мать, раздевшись до сорочки, залезала в чан вместе с Йеном, Маргарет и мной и принималась нас мыть. Мэгги была так мала, что стояла на табуретке, укрепленной в чане, а нам с Йеном вода доходила до шеи.

– Понимаю, тебе это может казаться странным, – вздохнула Эллен, – но я люблю купаться в теплой воде. Вот и велела Симу обыскать чердак и подвал, когда тот сказал, что помнит о существовании какого-то чана. Мы нашли его, и бондарь набил новые обручи и промазал изнутри смолой, так что теперь вода не просочится.

Она и сама сняла все, оставшись в сорочке, и теперь заколола волосы на затылке.

– Ты заберешься в чан, как в свое время моя мать? – спросил Дункан.

– Конечно! Я не смогу вымыть тебя, если останусь стоять на полу, – объяснила Эллен. – Скидывай одежду! Или тебе нужна помощь?

– Нет. Я еще достаточно силен, чтобы раздеться самостоятельно. Мне ни к чему армия слуг, каждый из которых имеет должность вроде хранителя королевских чулок, – хмыкнул Дункан, принимаясь снимать камзол.

Эллен поднялась по свисавшей с бортика чана небольшой лестничке и ступила вводу. Ее примеру последовал и Дункан. Оказалось, что вода уже начала остывать. Эллен повернулась спиной к мужу, подождала, пока тот не сядет, и только после этого снова обернулась и взяла в руки тряпочку.

– Начнем с твоего лица, – объявила она, проводя намыленной тряпкой по его щекам, носу и лбу. Проворно смыла пену и принялась за уши и шею.

– Когда-нибудь из тебя выйдет хорошая мать, – похвалил Дункан.

– Но прежде чем выполнить эту миссию, мы должны тебя отмыть! – без обиняков выпалила она.

– Значит, у тебя деликатный нос? – поддел он.

– Не могу поверить, что похоть мужчины настолько велика, чтобы он предпочел женщину, от которой несет ее собственной грязью и потом, той, кто благоухает чистотой и свежестью, – отпарировала Эллен, проворно отмывая грудь мужа. – Повернись! – велела она.

Когда Дункан подчинился, она вымыла его спину до пояса и обе руки. Не успел он опомниться, как она опрокинула ему на голову кувшин с водой.

– Ты утопишь меня, девочка, – запротестовал он.

– Не шевелись! – сурово приказала она, принимаясь втирать мыло ему в волосы. Значит, ей пришлось встать на табурет.

Она промыла волосы, снова намылила, снова промыла и принялась перебирать пряди.

– Вшей нет, и гнид тоже! – довольно объявила она.

– Но ты не докончила! Самые интересные места остались грязными, – поддразнил он, обнимая жену. – Может, теперь мне встать на табурет?

В синих глазах плясали лукавые искорки.

– Леди Маргарет всегда твердила, что мужчина вполне способен самостоятельно вымыть интимные части своего тела, – чопорно ответила Эллен, хотя ее щеки пылали.

Она пробудила в нем вожделение. Его плоть с каждой секундой твердела все больше. Он встал, продолжая прижимать к себе ее мягкое тело. Обладай Эллен хоть каким-то опытом, он прижал бы ее к стенке чана и с жадностью овладел… но она пока что девственна и вряд ли выдержит слишком яростный натиск.

Вместо этого он стащил с нее мокрую сорочку и поцеловал долгим, медленным поцелуем. Широкая