Ее слова были встречены взрывом смеха.

Эллен обвела собравшихся уничтожающим взглядом и снова ткнула пальцем – только на этот раз в Херкьюлиза Хепберна.

– Ты. Ты проводишь меня к выходу из долины, где ожидают шестеро людей моего мужа. А уж они проводят меня домой.

Она молча вылетела из зала, а Херкьюлиз Хепберн, дождавшись, пока король кивнет, последовал за ней.

Дункан рванулся было к выходу, но король положил руку ему на плечо.

– Пусть немного остынет, милорд. У вас еще будет время решить ту нелегкую проблему, которой вы сами себя обременили. Что, во имя всего святого, заставило вас задать Колби подобный вопрос? А если бы он подтвердил слова Джонстона? Иногда лучше не знать, чем знать. Принять все, что вам сказали, забыть о своих подозрениях.

– Я ничего не смог с собой поделать, – тихо признался лэрд. – Все произошло помимо моей воли. Уже произнося эти роковые слова, я знал, что они могут стоить мне моего брака и Эллен, но должен был услышать правду от самого Колби. Я верил Эллен, но слова Джонстона действительно посеяли во мне семена сомнения, И эти семена взросли и дали всходы, хотя здравый смысл твердил, что я безумен, если думаю о подобных проблемах.

– Да, ты действительно безумен. Безумен от любви к маленькой рыжей ведьмочке, – согласился король. – И еще ты глупец, Дункан Армстронг. Если любишь женщину, должен безоговорочно ей верить, тем более что она никогда не давала тебе причин усомниться в ней.

– Знаю, знаф – сокрушенно пробормотал лэрд, И что мне теперь делать? Боюсь, она никогда меня не простит.

– Простит, обязательно простит, – ухмыльнулся король. – Но, думаю, не сразу. Сначала убедится, что сумела тебя проучить и что ты достаточно хорошо усвоил урок. Но пока у нас есть и другие дела. Эй, парни, подожгите дом! Чтобы ничего, кроме пепла, не осталось!

– А куда девать тело англичанина? – спросил Конал Брюс.

– Пусть горит вместе с домом, – приказал король. – А мы останемся, пока огонь не потухнет, после чего рассеем золу по ветру. Больше никто не воспользуется этим домом.

– Милорд, вы легко ранены, – сказал кто-то из мужчин. – Нужно обработать и перевязать рану.

– Обычная царапина, – отмахнулся король. – Перевяжем, когда вернемся в Даффдур.

– А как насчет них? – не унимался Конал, кивком показав на двух солдат, которых захватили в доме.

– Дайте им коней и гоните прочь, – решил король.

– А шлюха? – допытывался Конал, указывая на Эвину.

Король присмотрелся к девушке. Та даже в столь тревожной для нее ситуации изобразила кокетливую улыбку и повела бедрами, очевидно, пытаясь флиртовать с повелителем.

– К тому времени как мы сожжем дом, конюшни и загоны, постаравшись при этом не подпалить пустошь, день уже подойдет к концу, – задумчиво протянул он. – Раскинем здесь лагерь и переночуем. Я больше не желаю путешествовать в темноте. Вернемся в Даффдур днем. Девчонка пока останется с нами, заработает несколько медяков и позабавит мужчин. Завтра, когда мы уедем, пусть идет своей дорогой. Дадим ей за труды лошадь. Что же до тебя, Дункан Армстронг, прежде чем возвращаться домой, советую дать жене успокоиться и остыть.

Приказы Якова Стюарта были выполнены. Всю живность: лошадей, двух коров, кур и гусей – выгнали во двор. Загоны и дом подожгли. Двое солдат Колби поняли всю меру своей удачи, когда их привели в конюшню, чтобы выбрать обещанных лошадей. Бедняги в ужасе взирали на своих мертвых товарищей. Наспех оседлав животных, они вывели их из конюшни и ускакали во весь опор, даже не оглядываясь. Оба понимали, что остались в живых только потому, что сэр Роджер выбрал именно их охранять дверь прошлой ночью. И сейчас направились в замок Колби – передать сержанту Рейфу, что последний из рода Колби мертв и уже горит в аду.

А тем временем конюшни и загоны, в которых когда-то содержался угнанный у шотландцев скот, занялись огнем. Король позволил шотландцам забрать из дома все, что они могли вынести. Правда, добыча была невелика, поскольку дом был не чем иным, как временным укрытием для сэра Роджера и его сообщников. Дункану Армстронгу отдали двух молочных коров, поскольку Даффдур был ближе всего к Дьявольской долине, а молочные коровы плохо переносили дальние путешествия. Кур и гусей прирезали и зажарили на ужин. Лошадей предстояло поделить между Коналом Брюсом, Робертом Фергюсоном и Херкьюлизом Хепберном.

Конечно, ради такой добычи вряд ли стоило совершать набег, но главная цель была достигнута. Роджер Колби мертв, и королю больше не грозит опасность.

К концу дня на месте дома, конюшен и загонов осталось пепелище. Тела мертвецов тоже сгорели вместе с постройками. Хотя шотландцы раскинули на ночь лагерь, походные костры горели ярко, и почти никто не спал. Конечно, это место проклято, но здесь, в спрятанной между скалами долине, все же безопаснее, чем на открытой пустоши.

Ко всеобщему облегчению, отряд выехал с первыми лучами солнца. Через несколько часов Роберт Фергюсон и его люди попрощались с королем и отправились своей дорогой. В середине дня от общей группы отделились Конал Брюс и члены его клана. Оставшимся изредка встречались небольшие группы всадников. Но поскольку все, не останавливаясь, проезжали мимо, было невозможно определить, шотландцы это или англичане. Однако такое необычное для здешних мест многолюдье вызвало у короля определенные подозрения. По его мнению, этой весной стоило ожидать постоянных набегов с той и другой стороны границы. Дункан Армстронг посчитал, что король прав.

Наконец, уже к концу дня, они добрались до Даффдура. Ворота, как и полагалось, были закрыты, и только когда стражи узнали своего лэрда, створки медленно разошлись, пропуская отряд.

Мужчины спешились и, войдя в дом, сразу направились в зал, где их встретила мирная, спокойная сцена. Эллен сидела за пяльцами, проворно работая иглой. Малыш Уилли ползал по полу под бдительным присмотром няни Лерайи. Слуги накрывали стол к ужину.