конце высокого стола, как приглашенные королем гости.

В завершение обеда один из слуг дона Педро принес сахарные вафли и графин со сладким испанским вином, которое специально для короля велел подать испанский посол. Слуга тоже был одет мавром. Когда он нагнулся, чтобы налить вина в чашу Эллен, она случайно поймала его взгляд. Слуга на миг оцепенел, но тут же пришел в себя и, выпрямившись, отступил. Дон Педро поднялся, чтобы произнести тост.

– Нет! – вскрикнула Эллен, вскакивая. – Подождите! – Взяв чашу, она отдала ее слуге и велела: – Пей!

– Сеньора? – недоуменно переспросил мужчина, пожимая плечами.

– Мои слуги не говорят на вашем языке, – пояснил дон Педро. – Что случилось, миледи? Неужели мой слуга оскорбил вас? Этого просто быть не может!

– Он не ваш слуга, милорд посол, – покачала головой Эллен. – Перед вами Йен Джонстон, и вино, которое он разливал, наверняка отравлено. Он убил бы всех сидящих за высоким столом, чтобы покончить с его величеством. Где твой хозяин, ты, вероломный трус?

Вместо ответа Йен проворно повернулся и спрыгнул с возвышения.

– Схватить его! – велел король.

Далеко уйти не удалось: сразу несколько человек схватили Джонстона. Когда мнимого слугу снова подвели к высокому столу, дон Педро подался вперед и пристально вгляделся в его лицо. Провел пальцем по его щеке и удивленно уставился на коричневое пятно.

– Это действительно чужак. Но в таком случае где же мой слуга?

Дункан поднялся и встал перед Джонстоном:

– Где Колби?

– Не скажу! Никому ничего не скажу! – завизжал тот. – С чего я должен с вами откровенничать?! Вы отвергли меня! Свели жену в могилу! Убили моего сына! Я ничего не скажу!

– Ты безумец, Йен! Это ты предал приграничных лордов! – усмехнулся лэрд Даффдура. – Избил жену до смерти. И твоя жена выкинула ребенка еще до последнего набега Колби. Ты сговорился с ним и предал свою страну и короля! А потом еще задумал убить своего повелителя!

– Он поимел ее! – злорадно ухмыльнулся Джонстон. – Ты знал это, Армстронг?! Колби сам мне сказал.

– Лжешь! – холодно бросила Эллен.

– Разве? – с широкой улыбкой спросил Джонстон. – Поклянешься ли ты именем Господа, что вернулась к мужу такой же, какой оставляла его?

– Поклянусь! – не задумываясь ответила Эллен громко и уверенно. Она не позволит ранить сердце Дункана подлыми обвинениями. Не позволит лживому негодяю очернить его имя. – Пусть Господь и Пресвятая Матерь его будут мне свидетелями: я не обесчещена сэром Роджером Колби и никогда ему не принадлежала. Единственный мужчина, которого я знала, – это мой муж, Дункан Армстронг!

– По-моему, ты позоришь ни в чем не повинную даму, – мягко заметил дон Педро, – и за это заслуживаешь смерти.

– Верно, – кивнул король. – Но если откроешь, где находится сэр Роджер, может, мы и пощадим тебя, Йен Джонстон.

– Никогда, – повторил тот, сплюнув на землю у ног короля. – Никогда!

– В таком случае ты сам выбрал собственную судьбу, – объявил король. – И поскольку есть гораздо более достойные вещи, на которые я мог бы потратить деньги, сэкономим на палаче и веревке. Дайте ему один из кубков. Пусть выпьет. Если ему суждено умереть, он умрет.

В этот момент Йен отчаянным усилием вырвался из рук державших его людей и, снова спрыгнув с возвышения, попытался выбежать из замка. Но огромное помещение было загромождено раскладными столами, скамейками, и, кроме того, повсюду сидели люди. Он стал проталкиваться к выходу, но Херкьюлиз Хепберн с ревом вскочил на ноги и швырнул предателя на один из столов, с которого двое пирующих успели смести чаши и хлебные корки с едой.

– Свернуть ему шею, милорд? – крикнул он королю.

– Нет, но держи его крепче, Херкьюлиз. Сейчас он выпьет свой последний кубок вина, – велел король.

Несколько придворных выступили вперед и схватили Йена за руки и за ноги. Пленник сыпал грязными ругательствами, изнемогая от страха и ярости. Но дон Педро де Айала спустился с возвышения с чашей вина в руке и медленно подошел к пленнику, все еще пытавшемуся вырваться.

– Мне только что сообщили, что мой слуга убит, – произнес он, – и поскольку на тебе его костюм, предполагаю, что именно ты задушил его. Значит, мстить – мое святое право. Херкьюлиз Хепберн, надеюсь, вы сумеете раздвинуть ему челюсти?

Эллен отметила, что голос испанского посла был на удивление мягок.

– Разумеется, милорд, – ответил Хепберн. Огромные руки легко раздвинули челюсти пленника. Тот безуспешно пробовал вертеть головой и сжать губы. Все было зря. В глазах Джонстона стоял смертельный ужас. От него исходила ужасная вонь: очевидно, он от страха наложил в штаны.

Дон Педро медленно раздвинул губы в жестокой улыбке, после чего перекрестился и стал молча лить содержимое кубка в рот Джонстона. Одновременно он свободной рукой зажал ноздри Йена. У пленника не было иного выхода, кроме как проглотить вино, иначе он просто задохнулся бы. Когда первый кубок опустел, испанский посол щелкнул пальцами. Слуга немедленно вложил кубок в его пальцы. Он снова стал лить вино в глотку беспомощного пленника, и когда в кубке осталось всего несколько капель, тело Йена Джонстона изогнула судорога.

Мужчины отпустили его, и жертва завопила от боли: похоже, яд сжигал ему внутренности. Йен с воем скатился со стола на пол и свернулся клубочком. Окружающие в ужасе отступили.