забыты.

— Ах, я не знаю, — сказала она со вздохом и приложила к совершенно сухим глазам неизвестно откуда появившийся в руке надушенный платочек. — В четверг вечером мы вернулись с выставки, он был такой веселый, заботливый, подарил мне цветы... А потом позвонил куда-то и очень расстроился. Представляете, он даже на меня накричал.

— Это просто невозможно представить, — с самым серьезным видом сказал Мурашов.

— Поверьте, я не лгу, — ответила она и снова промакнула невидимые миру слезы. — Он долго звонил разным людям, потом зачем-то рылся в книжном шкафу, рассыпал книги, опять нагрубил, а потом просто ушел.

— И ничего вам не сказал? — с преувеличенным сочувствием удивился Мурашов. — Да как же это он, я просто не понимаю!

— Представьте, я тоже, — ответила она и поменяла ноги местами — на этот раз гораздо более медленно и плавно, чем прежде.

"Ой-ой-ой, — подумал Мурашов. — А Петька-то, дурак, всю жизнь считал, что ей мужики до лампочки...

Нет, курочкой определенно следует заняться. Но Петюнчик-то, а? Похоже, что-то у него не заладилось с отправкой курьера, и полетел он ко мне сам... Тогда почему не прилетел? А может быть, у него вообще все пошло наперекосяк, и рванул мой Петюня когти на все четыре стороны? Тогда дело швах. Меня за такой прокол по головке не погладят, но и его, гада, я тогда из-под земли достану. А может быть, кто-нибудь сделал ему более выгодное предложение?"

Сидеть дальше в этой насквозь пропитавшейся тяжелым, каким-то похоронным запахом роз тесной гостиной вдруг сделалось невмоготу. Быстрый Стас ощущал непреодолимую потребность в действии — немедленном и энергичном — и потому с большим трудом заставил себя вежливо закруглить разговор, отказавшись от предложенной чашечки чаю. Ему хотелось, не прощаясь, выбежать из квартиры, хлопнув дверью, но он потратил еще несколько минут на пустую болтовню.

В прихожей он снова почтительно и пылко приложился к пахнущей дорогими духами ладони и пообещал госпоже майорше отыскать ее супруга во что бы то ни стало.

— Ах, я вам так благодарна, — сказала госпожа майорша и вдруг, привстав на цыпочки, поцеловала его в лоб безвольными мягкими губами.

«Ну надо же», — подумал Мурашов и в сугубо экспериментальных целях легонько обнял ее за талию.

Мадам Постышева глубоко вздохнула и неожиданно прильнула к нему всем телом, запрокинув голову и закрыв глаза. Губы ее были полуоткрыты.

«Вот черт», — с искренним огорчением подумал Мурашов и передвинул лежавшую на талии госпожи майорши ладонь сантиметров на десять ниже. Вдова майора Постышева издала тоненький протяжный стон, на секунду прижалась к нему еще плотнее и вдруг, сказавши «ах!», оттолкнула кавалеры обеими руками и убежала в спальню.

В спальню, подумал Мурашов. И дверь не закрыла.

Ах ты, господи!

Он посмотрел на часы. Оговоренные полчаса почти истекли, и он словно наяву видел профессионалов, которые без суеты и спешки ставили оружие на боевой взвод, тоже посматривая при этом на циферблаты. Эта картина отрезвила Стаса, и он осторожно кашлянул.

— Заприте за мной, — сказал он. — Я действительно должен идти, чтобы разыскать Петра.

— Ах, — донеслось из спальни.

— Я скоро вернусь, — пообещал он.

Ему никто не ответил, и он, пожав плечами, вышел из квартиры, аккуратно прикрыв за собой дверь.

— Потаскуха, — негромко сказал он, оказавшись на лестничной площадке.

Выходя из подъезда, он столкнулся с двумя своими профессионалами. Третий курил, сидя в машине.

— Все нормально, — сказал он им, — можете расслабиться. Давайте в машину, у нас еще куча дел.

— Таких же, как это? — спросил один из его спутников, шагая рядом с ним к машине.

— Да нет, — ответил Мурашов. — Пожалуй, посерьезнее.

— Тогда вытри помаду со лба, — посоветовал его собеседник.

Мурашов заглянул в боковое зеркальце джипа и поморщился: с розовым отпечатком губ госпожи майорши прямо над переносицей он и в самом деле выглядел глуповато.

— Чертова потаскуха, — повторил он, вытирая лоб, — Куда едем? — спросил сидевший за рулем человек, когда все заняли свои места.

— А черт его знает, — честно ответил Мурашов и, поймав удивленный взгляд водителя, добавил:

— Давай пока обратно в аэропорт.

По дороге он сделал два звонка по сотовому телефону. Сначала он позвонил домой и узнал, что ни сам Постышев, ни посланный им человек до сих пор не появились.

— Сучий потрох, — проворчал Быстрый Стас и набрал номер вора-стукача Аркаши. Вне всякого сомнения, в Москве было множество людей, гораздо более могущественных и осведомленных, чем этот плешивый покровитель сироток, но никто из них не справился бы с поручением Мурашова так быстро и, главное, с таким рвением, как прочно сидевший у него на крючке Аркаша, тем более что ничего сверхъестественного в данный момент от него не требовалось. Аркаша был одним из старейших в городе авторитетов и обладал мощнейшей, широко разветвленной сетью связей, шпионажа и контршпионажа, которой могла бы позавидовать любая иностранная разведка. Благодаря этому Мурашов, подъезжая к аэропорту, уже знал, что Постышев купил билет на утренний рейс в пятницу, но так и не вылетел ни этим рейсом, ни каким-либо другим. Между делом Аркаша сообщил самую свежую новость: по его словам, в аэропорту как раз в этот момент сшивался какой-то майор ФСБ Голубев, интересовавшийся тем же, чем и Быстрый Стас. Мурашову эта новость очень не понравилась, и он прямо сказал об этом Аркаше.

Старый мерзавец гнусно захихикал в трубку и объявил, что, насколько он понял со слов своего человека, этот Голубев — такой же контрразведчик, как он, Аркаша, — солист балета, и такой же Голубев, как, скажем, Ельцин, Гельмут Коль и Боря Моисеев.

— Слушай, Аркаша, — поморщившись, сказал ему Быстрый Стас, — мне некогда разгадывать шарады.

Если тебе есть что сказать, говори побыстрее. Я уже почти на месте.

— А денежки у тебя еще остались? — прямо спросил Аркаша.

— На твоих сироток хватит, — успокоил его Мурашов.

— Я не знаю, на кого он работает сейчас, — проблеял в трубку старик, — но две недели назад он был начальником охраны генерал-полковника Шарова. Это тебе о чем-нибудь говорит?

Это говорило Мурашову о многом: он понял, что Постышева засекли, но ему как-то удалось оторваться от преследователей. Еще он понял, что след, оставленный Постышевым, может привести ищеек к нему, Стасу Мурашову, и коротко выматерился в трубку.

— Припекает, Стас? — опять разразившись своим гнусным хихиканьем, спросил Аркаша. — Так и быть, выручу тебя по старой памяти. Найди в порту моего человека, он поможет...

К тому моменту, как старый стукач закончил давать инструкции, мятый «чероки» уже остановился на стоянке перед зданием терминала. Мурашов приказал всем, в особенности водителю, быть начеку и торопливо выскочил из машины.

Поднявшись на второй этаж, он миновал зал ожидания и набрал код на панели электрического замка, укрепленной слева от двери, что вела в служебные помещения аэропорта. Войдя, он аккуратно запер за собой дверь и огляделся, ища комнату, номер которой ему назвал Аркаша. Нужная дверь обнаружилась сразу, и Быстрый Стас, не теряя времени, вошел в нее, даже не потрудившись постучать.

Он сразу понял, что попал туда, куда нужно: здесь было полно телемониторов, перед которыми в удобных креслах сидели два молодых человека.

— Мне нужен Игорь Ладогин, — отрывисто сказал он.

— Я Ладогин, — отозвался один из молодых людей. — А вы...

— А я от Аркадия.., э... Михайловича, — с трудом припомнив отчество Аркаши, сказал Мурашов.