Он вздохнул:

— Эсабиан стягивает всех сюда в ожидании атаки. Люди уже заработали себе целые состояния, а тратить их негде. Хорошо еще, что мы не сидим на этом паскудном Пожирателе Солнц.

— Что, так там плохо?

— Сама увидишь, — сказал он, стараясь не проявлять злорадства.

Если внутри там хоть наполовину так погано, как выглядит снаружи, то сущий ад. Но ей это говорить не обязательно.

«Интересно, есть ли какой-то прок от транквилизаторов», — подумал он. По ее лицу ничего нельзя было прочесть.

— У Синдикатов дела хреновые, — продолжал он. — Я слышал, Чартерли помер, и Эйшелли, и Даймонд — эту замочил Рифтхавенский триумвират. Не всем это по вкусу, но что делать, пока сволочная война не кончится, чистюль не раздолбают, а мы не сможем тратить свои денежки?

За кофе они поговорили о разных других кораблях и капитанах. Таллис немного извлек из этого разговора и поймал себя на том, что нервно поигрывает серебряной ложечкой, избегая смотреть в эти черные глаза.

Наконец, к его облегчению, эти двое собрались уходить. Таллис, идя за высоким телохранителем к люку, наблюдал за их кошачьей походкой и сдержанными движениями.

Он с завистью подумал, что они ребята крутые и сами об этом знают. Вийя нырнула в люк и окинула челнок быстрым взглядом.

Таллис сохранял беззаботно-светский тон, пока она, поблагодарив его за угощение, не закрыла люк.

Тогда он вернулся в свою каюту, чувствуя, что встреча, учитывая все обстоятельства, прошла превосходно. Впрочем, она ни разу не спросила о Хриме, хотя Таллис знал, что они смертельные враги.

У себя он погляделся в зеркало, все еще думая об одетом в серое телохранителе. Ни оружия, ни нарядной формы, однако этот механик сразу внушает к себе уважение — и он, и женщина.

Таллис нахмурился, глядя на себя. По сравнению с ними он казался слабее и жиже, чем был на самом деле.

Он потряс головой, отгоняя это впечатление, и вспомнил Хрима. А ведь тот, никак, до сих пор думает, что убил ее при Дисе?

Таллис давно подозревал, слыша, как витиевато Хрим поливает Вийю и всю ее команду, что тот боится темпатки. И ее мозговыжималок, и этого телохранителя, мастера уланшу.

«А здорово будет сказать ему, когда он появится, что она уже здесь», — с ухмылкой подумал Таллис. Ему очень хотелось поглядеть на рожу Хрима, когда тот услышит эту новость.

Все нутро у Барродаха обожгло кислотой, когда он увидел, как извивается дираж'у в руках Эсабиана.

— Почему промежутки между сеансами так длинны? — спросил Аватар.

— Мой господин, график экспериментов составлял Лисантер. Он хочет еще раз проверить физическое состояние темпата и провести ноэтическое сканирование. Если желаете, я прикажу ему ускорить дело.

— У нас мало времени. Я хочу продолжить трансфигурацию Тысячи Солнц,

Барродах выслушал эти слова с тошнотворным чувством. Вопрос о темпатах того и гляди угрожал сделаться вопросом «нар-пелькун туриш», «обнаженной воли», где промедление столь же пагубно, как и неудача.

— Я уведомлю Лисантера, мой господин, — сказал он с поклоном.

Аватар шевельнул пальцами, и дираж'у, стянутый узлом, распрямился.

— Вызови ко мне наследника.

— Слушаюсь, мой господин. — Барродах снова поклонился, хотя Эсабиан уже отвернулся от него, — высокий, широкоплечий силуэт на фоне озаренного огнем горизонта — голографии, представляющей вид из Джар Д'очча на Должаре.

Барродах вышел от Эсабиана, располагая предстоящие дела по степени срочности. Первым делом надо связаться с Моррийоном и вызвать Анариса. Затем к Лисантеру, сказать, чтобы поторопился со своими нескончаемыми экспериментами, — но тут надо быть осторожным. Ведь Лисантер очень старается, чтобы Норио не постиг тот же конец, что предыдущих темпатов.

«Если я нажму на него, а Норио умрет, он обвинит меня», — думал Барродах. И хотя эту проблему можно решить, сказав, что у него уже другая темпатка на подходе, Барродах решил по возможности не использовать Вийю. Темпатка-должарианка, которая к тому же жила среди панархистов и знает их обычаи? Слишком опасно. Слишком похоже на Анариса. Пропади она совсем с этими своими эйя.

Итак, Лисантера надо будет предупредить как можно мягче, а затем подготовить Норио к следующему, более интенсивному этапу экспериментов. А когда они будут готовы — опять к Моррийону, чтобы уведомил наследника.

Уведомить наследника... Барродах, нахмурясь, остановился около своего кабинета, в кои-то веки не заметив сочного чмоканья открывшейся двери. Он еще раз проверил свои записи и задумался, постукивая стилусом по блокноту.

Почему наследник так настаивает, чтобы его уведомили об экспериментах, раз он ни на одном из них не присутствовал? Как и Моррийон в последнее время, убедился Барродах, сверившись с блокнотом.

Возможно, это просто один из этапов бюрократической войны — чего следует ожидать, поскольку негласная борьба за власть началась. Наследник настаивает на этом просто потому, что имеет право, даже если сами эксперименты не интересуют его.

А может быть, в это время он занимается чем-то другим? Но чем?

Это как будто не имело смысла, но Барродаху пришла в голову одна мысль. Лучший способ это выяснить состоит в том, чтобы устроить очередной эксперимент прямо сейчас, когда наследник будет вызван к отцу. Тогда Барродах сможет следить за обоими событиями, а если дело в простом совпадении, никто о его махинациях не узнает.

Барродах связался по коммуникатору с Лисантером. Когда порядком замотанный ученый появился на экране, он сказал:

— Судя по вашему последнему рапорту, физические и ноэтические показатели Норио уже вернулись в норму после очередной попытки, не так ли?

Лисантер осторожно кивнул.

— Они нормальны, учитывая стресс, который он испытывает.

Стресс? Что ты знаешь о стрессе? Барродах потер щеку. Хорошо еще, что новые наркотики, похищенные им у Норио, оказывают действие. Онемение пропало, и тик проявляется гораздо реже.

— Аватар желает, чтобы следующая попытка была произведена немедленно. Я сам предупрежу темпата.

Лисантер, удержавшись от возражений, коротко кивнул. Барродах передал приказ Аватара Моррийону и направился к Норио, довольно улыбаясь.

Норио озадаченно смотрел на свою аптечку. Он не помнил, чтобы оставил экстракт негуса не на месте, хотя все возможно. Однако сны его стали ярче и все чаще повторялись. Уж не подсунул ли кто-то стимулятор в его лекарства?

Он нахмурился, пытаясь вспомнить. Одним из побочных эффектов наркотиков было то, что они затуманивали память, и для борьбы с этим приходилось принимать другие средства.

Норио достал пористую тестовую пластинку. Чуть дрожащими руками он нанес на нее по нескольку гранов каждого вещества и добавил соответствующие реагенты. Чаще всего в его снах повторялся образ, почерпнутый им из анимации одного старого стихотворения: громадное чрево, горой раздувшееся на берегу. Темпат нервно посмотрел на окрашенные в серый цвет, густо утыканные стазисными заслонками стены. Он все время ожидал, что к нему ворвется нечто похожее.

В результате теста пластинка окрасилась в ярко-зеленый цвет негуса. Норио успокоился и стал готовить новые дозы; тест никакой отравы не обнаружил. Жаль, однако, что у него нет количественного пробника. Может быть, попросить? Никого здесь не было — все дело в этом месте. Я чувствую себя так, будто кто-то постоянно заглядывает мне через плечо.