«Хоть ты и умен, но дни твои, наверное, сочтены, – подумал Санчуковский, вспоминая разговор с Зубовым. – Да-да, дни твои сочтены. А то перстни с бриллиантами, костюм из Лондона, шикарная машина и счет, небось, не слабый где-нибудь за границей…»

Владимир Владиславович Савельев был человеком чрезвычайно осторожным и осмотрительным. Уже усевшись на заднее сиденье «мерседеса», он крепко задумался над тем, что произошло. Выражение его круглого лица стало настороженным и враждебным, глаза сузились и зло заблестели, а короткие пальцы сжались в кулаки.

«Подставить решили, – размышлял Савельев. – Не выйдет, Матвей Фролович, ой, не выйдет. Плохо же ты меня знаешь. Я тебе такое устрою, что небо с овчинку покажется. Ты меня еще попомнишь. Не тот человек Савельев, с кем можно вот так расправиться, ничего не объясняя и даже не пытаясь договориться. Я-то знаю, кто за тобой стоит, а вот то, что я сделаю, ты не знаешь, это тебе даже в голову не придет. Не надейся, что сможешь провести меня. Савельев и не из таких переделок выходил и даже получал награды. Это же я закрутил дело с наркотиками, сам все организовал, со всеми договорился, нашел специалистов, создал маленькую лабораторию. А львиную долю денег получали вы! Конечно, прикрывали меня, защищали. Но лучше работать с „ворами в законе“, чем с вами, подонки! Думаете, документы уничтожили – и все? Э, нет, братцы, у меня есть копии. Я помню все фамилии, и пусть вами займутся мои друзья. Бывшие друзья, – прошептал Савельев. – А я в это время буду очень далеко. Так далеко, что вы до меня не сможете дотянуться».

Наконец-то бывший полковник КГБ успокоился. На его лице вновь появилось добродушное выражение, а взгляд стал спокойным. Его пухлые губы зашевелились, сложились трубочкой, и он принялся насвистывать нехитрую мелодию революционных маршей.

Охранник, сидевший на переднем сиденье рядом с водителем, повернул голову и посмотрел на своего шефа.

– Все хорошо, – сказал Савельев, – все очень хорошо, ребята. Все просто прекрасно.

«Главное – успеть продать последнюю партию, получить деньги, и с этими деньгами можно уезжать».

Владимир Владиславович Савельев сунул руку во внутренний карман своего роскошного плаща, вытащил маленький блокнот, раскрыл последнюю страницу и, водрузив на нос очки, стал вглядываться в колонки цифр, шевеля губами. На его лице появилась довольная улыбка.

«Главное – сделать все очень быстро. Провернуть – и смыться».

Владимир Владиславович Савельев познакомился с Альбертом Николаевичем Прищеповым очень давно – когда еще был полковником Комитета государственной безопасности.

Знакомство произошло при довольно странных обстоятельствах. Полковнику КГБ было поручено дело, связанное с пропажей большой коллекции икон новгородской школы XVI века. Расследование вывело его на Альберта Николаевича Прищепова, человека тогда еще молодого, но уже с обширными связями в дипломатических кругах и кругах коллекционеров, реставраторов, художников и торговцев произведениями искусства. Тогда Савельев ничего не смог доказать, и Альберта Николаевича Прищепова оставили в покое.

Прошло полгода. Дело, связанное с коллекцией икон новгородской школы уже было закрыто, и Савельев занимался другими делами.

Но о Прищепове он не забыл. И вскоре ему вновь удалось выйти на коллекционера. Но сейчас у полковника КГБ имелись улики, и Альберту Николаевичу Прищепову светил довольно большой срок, а самое главное – срок ему светил с конфискацией имущества.

Разговор между полковником и тогда еще начинающим коллекционером произошел с глазу на глаз, и они смогли договориться. Полковник КГБ получил довольно крупную по тем временам взятку, а Альберт Николаевич Прищепов остался на свободе.

С тех пор и пошло.

Полковник Савельев встречался с Прищеповым довольно часто. Они подружились, вернее, стали приятелями. Их связывали темные делишки, тем более что такой человек, как Савельев, для Альберта Николаевича Прищепова был просто находкой, Савельев помогал, пользуясь своими каналами и влиянием, переправлять произведения искусства на Запад. Это дело приносило огромные барыши двум предпринимателям, один из которых носил форму и которому по роду деятельности и по долгу службы полагалось стоять на страже интересов государства. Стоял же он на страже своих собственных интересов, набивая карманы деньгами. Дела сообщников шли как нельзя лучше. Действовали они крайне осторожно, аккуратно, занимаясь только очень ценными произведениями искусства, обходя стороной мелочевку, даже не пытаясь ввязываться во всевозможные копеечные аферы.

Все складывалось настолько хорошо, что Альберт Николаевич Прищепов уже подумывал о том, чтобы уехать из Советского Союза на Запад, а там открыть свою приватную галерею. Ведь у него уже было множество людей, поставлявших ему произведения искусства, иконы, церковную утварь, старинные одежды, антикварную мебель, книги.

Но обстоятельства распорядились по-другому: грянула Перестройка, и Альберт Николаевич остался в России.

А полковник ФСК, который больше занимался своими личными делами, нежели государственными, подал в отставку.

Савельев понял, что самое лучшее – уйти тихо, пока он еще не запятнан, пока не попал под следствие, пока не вляпался в какую-нибудь историю, связанную с нелегальной торговлей произведениями искусства.

Еще года два они занимались торговлей.

А затем Владимир Владиславович Савельев пришел к выводу, что промысел, связанный с произведениями искусства и антиквариатом, не настолько выгоден, как хотелось бы. И после долгих раздумий, тщательно все взвесив и просчитав, отставной полковник решил перейти к более крупным, хотя и более опасным, делам.

Поразмыслив, Владимир Владиславович Савельев понял, что самым дорогим на западном рынке является такой простой продукт, как наркотики. Но где их взять?

Конечно, можно было заниматься доставкой наркотиков транзитом с Востока через Россию в Западную Европу. Но это дело, как понимал Савельев, не сулило тех огромных доходов, о которых он мечтал.

Существовали некоторые другие поприща, однако все они были еще более опасными, чем наркотики.

Например, торговля оружием или нефтью. Но этим занимались очень большие люди. За торговлей нефтью и оружием стояло правительство, а за наркотиками – воры и всякие преступные группировки, которых, в принципе, Владимир Владиславович и не очень-то опасался, имея надежные связи в кругах ФСК и ФСБ.

Но одно дело – придумать, а совсем, другое – реализовать задуманное, претворить в жизнь.

За время своей службы в органах КГБ полковнику Савельеву не раз приходилось сталкиваться с делами, связанными с наркотиками, а однажды он вел довольно щекотливое дело, связанное с учеными, которые разрабатывали психотропные средства, не имеющиеся еще ни у одного государства. Тогда это дело пришлось закрыть, но с учеными, проходившими по делу, Владимир Владиславович Савельев познакомился и был в курсе того, что они могут сделать.

Вот однажды ему и пришла в голову, на первый взгляд, полностью бредовая идея. Но так было только на первый взгляд.

Он умело и профессионально воспользовался тем, что время смутное, финансирование науки сокращено до минимума, ВПК разваливается прямо на глазах, научно-исследовательские институты, работающие на оборону, закрываются и расформировываются, а ученые, оказавшиеся не у дел занимаются чем попало. Продолжать свои исследования на Западе они, конечно же, не могли, поскольку владели военными секретами, и выезд для них был закрыт.

Вот на этих-то ученых рассчитывал Владимир Владиславович Савельев.

Была у него и поддержка. Имелись люди, которые тоже желали получать большие деньги. К ним и обратился со своей идеей отставной полковник КГБ, обратился и нашел понимание.