– Дай-ка руку сюда, – велел он. Закатав рукав, осмотрел запястье Донни. – Что это?

– Ерунда. Поцарапал в Колодце.

– Надо прочистить, – сказал Малин. Порывшись в чемоданчике, обработал порез раствором соли и бетадина, после чего смазал местной антибактериальной мазью. – Как это случилось?

– Наткнулся на полоску титана, когда в Колодец ставили эту чудо- лестницу.

Хатч, вздогнув, поднял на него глаза.

– Но уже прошло больше недели. А порез будто только что сделан.

– Не знаю. Он снова и снова открывается. Клянусь, благоверная смазывает её каждый вечер.

Малин ещё раз внимательно осмотрел царапину.

– Не инфицирована, – заметил он. – А с зубами всё в порядке?

– Забавно, что ты спросил. Только вчера заметил, что один из коренных чуть шатается. Старею, что ли?

Потеря волос, потеря зубов, замедление восстановительных процессов. Точь-в-точь, как у пиратов. Пираты страдали от совершенно других, не связанных между собой заболеваний. Но эти симптомы были у всех. Так же, как у группы землекопов.

Хатч покачал головой. Все классические симптомы цинги, но прочие необычные признаки цингу исключают. И всё же, в них что-то до боли знакомо. Как сказал профессор – забудь прочие болезни, вычеркни их, посмотри, что осталось. Пониженное количество лейкоцитов. Потеря волос и зубов, замедление восстановительных процессов, тошнота, слабость, апатия…

Внезапно всё стало кристалльно ясно.

Хатч стремительно вскочил на ноги.

– О, Господи!… – воскликнул он.

Все части головоломки сложились воедино. Малин, словно громом поражённый, несколько мгновений не мог двинуться с места, силясь осознать ужасную истину.

– Подожди минутку, – сказал он Труитту.

Доктор накинул на него одеяло и повернулся. Взгляд на часы: уже семь. Найдельману осталась лишь пара часов, чтобы проникнуть в сокровищницу.

Хатч несколько раз глубоко вдохнул, пытаясь удержать самообладание. Затем подошёл к телефону и набрал номер автоматического роутера на острове.

Тишина.

– Чёрт! – пробормотал Малин.

Доктор достал рацию из чемоданчика. Все каналы «Талассы» были забиты помехами.

С минуту он размышлял, как можно быстрее обдумывал доступные варианты. И так же быстро понял, что вариант лишь один.

Он шагнул на кухню. Профессор разложил на кухонном столе с дюжину наконечников стрел и рассказывал Бонтьер о прибрежных городах Индии. Она взволнованно подняла взгляд на Малина, но моментально сникла, увидев его лицо.

– Изобель, – негромко попросил он. – Я должен поехать на остров. Будь добра, посиди здесь и проследи, чтобы Донни сел в «скорую» и уехал в госпиталь.

– На остров?! – воскликнула Бонтьер. – Ты с ума сошёл?

– Нет времени объяснять, – бросил Хатч, направляясь к стенному шкафу.

За спиной Малина Бонтьер и профессор поднялись на ноги. Хатч достал из шкафа два шерстяных свитера и по очереди принялся их натягивать.

– Малин…

– Прости, Изобель. Объясню потом.

– Я еду с тобой.

– Даже не думай, – сказал Хатч. – Это слишком опасно. В любом случае, тебе нужно остаться и проследить, чтобы Донни отвезли в госпиталь.

– Не собираюсь ни в какой госпиталь, – донёсся с дивана слабый голос.

– Видишь? – сказал Малин.

Он накинул штормовку, не забыв затолкать зюйдвестку в карман.

– Нет. Я знаю море. В такую погоду можно плыть лишь вдвоём, и ты тоже это знаешь, – сказала она.

И принялась вытаскивать из шкафа одежду – толстые свитеры, старый плащ отца Малина…

– Извини, – сказал Хатч, просовывая ноги в пару ботинок.

Он почувствовал на плече руку профессора.

– Леди права, – сказал тот. – Я не знаю, что всё это значит, но твёрдо знаю одно – ты не можешь рулить, следить за курсом и причаливать к берегу в одиночку. Не в такую погоду. Я посажу Донни в «скорую» и лично прослежу, чтобы его отправили в больницу.

– Вы что, не слышите меня? – крикнул Донни. – Я не поеду на «скорой»!

Профессор повернулся и пригвоздил его строгим взглядом.

– Ещё слово, и тебя, как психа, к носилкам привяжут бинтами. Так или иначе, но ты поедешь!

Короткое молчание.

– Слушаюсь, сэр, – ответил Труитт.

Профессор посмотрел на Бонтьер и Малина и подмигнул.

Хатч схватил фонарь и повернулся к Бонтьер. Из-под жёлтой зюйдвестки, большей на несколько размеров, чем надо, выглянули её решительные глаза.

– Она может не меньше тебя, – сказал профессор. – Или даже больше, если уж на то пошло.

– Зачем тебе это? – тихо спросил Хатч.

В ответ Бонтьер просунула руку ему под локоть.

– Потому что вы особенный, monsieur le docteur. Особенный для меня. Я бы никогда себе не простила, если бы бросила тебя одного, и с тобой случилось что-нибудь скверное.

Хатч на мгновение задержался, чтобы прошептать профессору рекомендации для Труитта, и затем они с Бонтьер выбежали на улицу, в ливень. За последний час шторм неимоверно усилился, и поверх воя ветра и треска бешено раскачивающихся деревьев Хатч услышал грохот атлантических валов. Те молотили о мыс с такой мощью, что низкий гул, скорее, чувствовался нутром, а не ушами.

Они со всех ног бросились бежать по запруженным улицам, мимо домов с закрытыми ставнями. В преждевременно наступившей тьме тускло светили фонари. Хватило минуты, чтобы Малин промок насквозь, даже плащ не помог. Когда они приблизились к причалу, голубым светом ослепительно вспыхнула молния, и тут же раздался оглушительный гром. В следующий миг Хатч расслышал хлопок трансформатора у гавани. Город мгновенно погрузился в непроглядный мрак.

Малин и Бонтьер добрались до пирса и, осторожно ступая по скользким сходням, спустились на надводную часть. Все лодки были укреплены на шатающейся надстройке. Вытащив из кармана нож, Хатч перерезал трос ялика «Плэйн Джейн» и, с помощью Бонтьер, столкнул его в воду.

– Под нами двумя он может опрокинуться, – сказал Хатч, делая шаг в