Из сиявшей непривычным голубым рассеянным светом дыры в небе вывалилась человеческая фигурка. Над седловиной, верно, дул настоящий ураган. Фигурка кувыркалась в потоках воздуха, рядом с ней извивался, не желая наполняться, смятый и перекрученный купол парашюта. Поднявшиеся у дороги скалы не позволили тангитам проследить ее путь вниз.

— Не тот, — с некоторым разочарованием сказал Киавак. — Там сказано

«сойдет», а не «брякнется, разорвавшись на тысячу кусков».

— Эй, в броневике! — прокричал в окно только что догнавший бывшую баронскую машину тангит из предгорий на мощном кроссовом мотоцикле с газогенератором. — Прете, как упыри на станцию переливания крови! Тут землетрясение, мои все попадали, подождите!

— У нас внутри все время землетрясение — у этой штуки просто нет амортизаторов задней подвески! — высунув голову из башенного люка, объяснил Нивиаксиак. — Догоняйте — небось не на велосипедах!

Скалы вновь сузились к самой дороге. Дымивший, как печь лагеря смерти, мотоцикл витязя предгорий поотстал — ехать между неповоротливым броневиком с Торнгарсоаком за рулем и каменной стеной с острыми выступами не осмелился бы и заядлый самоубийца.

— Сейчас будет мост, — Киавак снова оттолкнул Торнгарсоака и крутанул руль. — Держись посередине! Ой!

Рычаги тормозов оставались в полном распоряжении Торнгарсоака, и, потеряв контроль над рулем, он решил использовать хоть такую возможность все-таки управлять броневиком, вследствие чего Киавак оказался лежащим над далеко выступавшей внутрь кабины приборной доской. Застучало в трансмисии, и мотор, с изрядным опозданием отреагировав на остановку, заглох.

— Не ой, а человека чуть не задавили, — Торнгарсоак помог Киаваку водрузиться обратно в кресло и взглянул на стоявшего посреди дороги воина с плазменным мечом в правой руке и диковинной формы каюгуном в левой. — А может, и не человека.

— Думаешь, сошел все-таки? — Киавак смерил неизвестного взглядом. — Да, шлем закрытый, и латы чудные.

— Но у того на плече должна сидеть страшная зубастая птица Нанкуалык, — возразила Нулиаюк.

— Что ж она, все время сидит? Отлетела, поди, — предположил Ынап.

— Ништяк, птица не птица, на раз по камням размечем! — вступил Напакыгту.

— Молчи, все равно запал от твоей гранаты у меня, — Киавак лихорадочно соображал, что полагается делать в начале конца света, но никакие идеи, кроме разных вариантов поспешного бегства, упорно не желали приходить ему в голову.

Воин подошел к броневику. Из-за утыканной остриями личины шлема, окруженного странными трубчатыми дугами, глухо прозвучал голос:

— Где барон?

— А какого тебе барона нужно? — спросил Торнгарсоак.

— Не кривляйся, мужик. Где барон Накасюналюк?

— Мужик я только в том смысле, что не баба, чего и тебе желаю. А до того, где шляется твой барон, мне и дела нет.

— Тогда почему ты едешь на его броневике?

— Теперь это наш броневик. Слушай, почему это я все время отвечаю на твои вопросы? Кто ты? — внутренне холодея и стесняясь сам себе в этом признаться, спросил Торнгарсоак.

— Назови прежде свое имя!

— По какому праву ты так разговариваешь?

— По праву меча в правой моей руке и топора в левой!

— А вдруг я сейчас тебе отвечу по праву башенного пулемета?

— Я убью тебя, ибо мне не страшны пули. Назови мне свое имя!

«Неужели действительно он?» — подумал Торнгарсоак. — «Напыщенный зануда — другого провозвестника конца света наш мир и не заслуживает.»

— Я Торнгарсоак, тангит.

— Я Кукылин, рыцарь. — рукой с топором воин поднял забрало.

— Какой хорошенький… — мечтательно сказала Нулиаюк.

Торнгарсоак просиял:

— Из рода Кошкли?

— Да. Откуда тебе знаком мой род?