— Пчелка! Постой! — воскликнул вскочивший с места Андрей Макаров. — Погоди! — Он протянул через ржавые прутья решетки свои руки.

— Тебе чего, старый? — Она повернулась и уставилась на него взглядом, выражающим раздражение и вопрос.

— Почему тебя так называют? — дрожащим голосом спросил Андрей.

— Чего? — нахмурилась молодая амазонка.

— Почему тебя называют Пчелкой? Тебя мама так называла? Верно?

— Ты меня достал уже. — Она вытащила из кармана куртки газовый баллончик.

— Постой! Ведь правильно? Пчелка, потому что Уля… Это как улей. А Уля, потому что тебя Ульяна зовут! Ведь так?! Ульяна! А маму звали Ольга! Ты очень на нее похожа! Правильно?!

— Ты кто такой? — выдохнула девица, опустив свое газовое оружие.

— Неужели ты не помнишь меня? Девочка! Ну, подумай! Я отец твой!

Амазонка смотрела на него с сомнением, злостью и какой-то растерянностью. Копалась в воспоминаниях своего детства и медленно, едва заметно качала головой.

— Ты помнишь дядю Юру, соседа нашего и друга? — продолжал Андрей, показав на недоумевающего Алексеева. — Помнишь, как перед тем, как я и дядя Юра полетели в космос, мы вместе с мамой и Юриной женой, тетей Мариной, ходили в парк на аттракционы?

— Отец, — прохрипела Ульяна. — А я все думала, кого ты мне напоминаешь… Какой же ты старый стал…

— Доченька, милая. — По щекам Макарова потекли слезы. — Как я счастлив, что встретил тебя. Ребята! — Он обернулся к своим товарищам. — Это дочка моя! Я нашел ее! Юра! Ты разве не помнишь крошку Ульяну? Посмотри, как она на Оленьку мою похожа стала!

— Я лица своей жены даже не помню уже, — вздохнул Алексеев.

Сквернослов, стиснув зубы и поджав окровавленные от побоев губы, смотрел на девушку. Судя по выражению его лица, Вячеславу было абсолютно наплевать на то, кто она. Для него было важно лишь то, что совсем недавно она, радостно визжа, наносила ему удары своими ногами.

Сама девушка выглядела растерянной. Она не знала, радоваться или нет тому, что перед ней возник отец. Она, возможно, стыдилась своего поведения в свой прошлый визит в этот подвал. Сложно было разобрать, какие мысли роятся в голове Пчелки, но с ней явно что-то происходило. Она даже не обратила внимания, как позади нее открылась дверь и в помещение вошла Пентиселея и с ней две вооруженные амазонки.

— Пчелка. Пчелка! — окрикнула она свою послушницу.

Ульяна обернулась.

— Наставница!

— Почему ты задержалась? Кинь этим животным объедки, и все. Почему ты еще не ушла? — Наставница строго на нее взглянула.

— Среди пленников мой отец! — воскликнула она. В ее возгласе был и вопрос, как ей теперь быть.

— Вот как? — нахмурилась старшая амазонка, встав рядом с девушкой. — Кто из них?

— Вот. — Молодая амазонка указала рукой.

— Ясно. А ну выведите его из клетки, — приказала Пентиселея своим вооруженным спутницам.

Никто не пытался предпринять попытку освободиться, когда дверь клетки снова открылась. Ведь сейчас казалось, что они могут освободиться благодаря такой счастливой встрече. Или, по крайней мере, мог освободиться Макаров.

Андрей попытался сделать шаг к своей дочери, но амазонки, ударив его по ногам, заставили повалиться на колени. Наставница зашла Пчелке за спину и, взяв ее рукой за горло, стала тихо говорить:

— Послушай меня, маленькая. Ты, мне кажется, забыла, что у нас нет отцов, нет братьев и нет сыновей. Мы — амазонки. Понимаешь? Мужчины — это животные. Мужчины — это похотливые скоты, которым нужно от нас только одно. Им чуждо созидание. Они могут только разрушать. Мужчины придумали оружие. Мужчины его развивали. Мужчины придумали атомную бомбу. Мужчины ее применили. А теперь вспомни, что твой отец бросил вас. А что было потом? Пришли другие мужчины и насиловали твою мать у тебя на глазах. А потом они насиловали и тебя, четырехлетнюю крошку. Они забили твою мать до смерти. Увели тебя в рабство. А где твой отец был? Мужчины называли себя сильным полом, и для них было проявлением в высшей степени мужской силы отпускать шуточки по поводу наших менструаций, походки беременной и всего того, что нас отличает от этих мразей. Они сильный пол? Но они не стремились защитить нас. Тех, кого считали полом слабых. При первой возможности остаться безнаказанным они брали нас силой. Они рвали нас. Унижали. Это сила? Нам ничего не надо от мужчин. Только их семя, для продолжения нашего рода. Так что подбери свои эмоции, скомкай их как туалетную бумагу. Брось под ноги и растопчи. Ты — амазонка. Ты — ведьма. Ты — стерва. Мы не возьмем семя этого ничтожества, которого ты назвала отцом. Оно нам не нужно. Если у тебя родится сестра, это хорошо. Но если родится брат? У нас нет братьев, нет отцов, нет мужей и сыновей. Но в тебе снова могут зародиться мерзкие ростки сомнения в правильности нашего пути и идеологии. Так нельзя, деточка. Это губительно для нашего царства. Это губительно для всех нас. Это смерть для тебя. Если ты хочешь расшатать общину вдруг проснувшимися и, поверь мне, совсем не нужными родственными чувствами к мужику, ты умрешь вместе с ним. Но если ты хочешь жить, умрет он один. Я пойду тебе навстречу и позволю тебе проявить милосердие к нему. Мы не будем резать его живьем, как это обычно делаем. Ты сама лишишь его жизни. Но быстро и безболезненно. Гуманно. Пулей в голову. Он не познает таких мук, которые ждут его подельников. И мы его похороним, а не скормим в нашем зверинце. Каков твой ответ?

— Но он же мой… — сквозь слезы начала говорить Пчелка.

— Это неправильный ответ, девочка. — Щелкнул предохранитель пистолета, и Пентиселея приставила оружие к виску девушки. Она сильнее сжала горло Ульяны. — Это очень неправильный ответ.

— Послушай, дочка, — дрожащим голосом заговорил стоящий на коленях Макаров. — Если это спасет тебе жизнь, то стреляй в меня. Слышишь? Прости, что я не оказался рядом, когда на вас обрушилась беда. Прости. Убей меня и живи. Я умру спокойно. Ведь я знаю, что моя деточка жива. А большего мне не надо.

— Наставница… — прохрипела Пчелка. — Дай мне хоть поговорить с ним. Я двадцать лет его не видела…

— НЕТ!!! Нет, дрянь ты такая! Я знаю, что потом твои сомнения усилятся и ты предашь нас! Сейчас решай, или умрете вместе прямо здесь!

— Соглашайся! — воскликнул Макаров.

— Я согласна, — прошептала девушка.

Наставница вытащила из пистолета обойму и вложила его в руку послушнице.

— Там один патрон, деточка. Захочешь убить меня или кого-то из сестер, умрешь все равно. Помни, самоубийство несвойственно женщинам. Самоубийство, как любое разрушение, путь мужчин. Женщина никогда не пойдет на самоубийство. Никакие цели, никакие идеалы ее на это не толкнут. Женщина сильна инстинктом самосохранения и способностью выживать. Это наш путь.

Ульяна медленно подошла на два шага к Макарову…

— Нет! Не делай этого! — закричал Алексеев.

— Черт вас возьми! Можно же как-то договориться! — вторил ему Яхонтов.

— Заткнитесь, ничтожества, — презрительно бросила Пентиселея.

— Не бойся… — прошептал Андрей.

Это были его последние слова. Раздавшийся выстрел оборвал космонавту жизнь. Его тело завалилось на спину от удара пробившей лоб пули.

— Нет! — закричал Юрий.

Андрей не просто был его коллегой и другом. Они прошли через невероятные испытания, которые невозможно себе вообразить. Они прошли долгий путь, держась всегда вместе. Они исколесили полмира ради призрачных целей, которые казались им самым главным, что может быть в жизни. И теперь Андрей