— О-о! — Крест сделал испуганное лицо и заговорщицким тоном произнес: — Этот у них самый главный. Коля Васнецов. Слышала истории про оборотня? Так вот это он!

— Ты чего болтаешь? — досадливо поморщился Николай.

— Да ладно. — Девушка улыбнулась. — Я понимаю, что он дурачится.

Улыбалась она как-то неестественно. Фальшиво. Видимо, нечасто ее лик посещала улыбка.

— Как вам удалось с морлоками справиться? — поинтересовался Николай, который чувствовал какое- то потаенное восхищение этой особой.

— Да ничего сложного. Опасен не морлок, а их количество и их засады. А в открытом бою все просто. Мочить актив. Тех, кто готов жертвовать собой ради победы остальных. Они распознаются по своему тупому упрямству и самоубийственным выходкам.

— А почему Илья вас назвал Нордика? — спросил Варяг. — Как вас зовут?

— Я Наталья Родионова, — ответила она.

— Нордика значит «нордическая женщина», — добавил Крест. — Она раньше в группировке фашинов была. Потом как-то обстоятельства сложились, и ей жизнь спас Салах-Атдин. Это который «Ирбисом» командует. Я тогда с «Ирбисом» был. Ну, так и познакомились. Она немного свои взгляды пересмотрела и ушла от фашинов.

— Мы и раньше были знакомы. Просто твой склероз не дает это признать, — ухмыльнулась женщина. — Иль забыл маньяков, от которых меня спасал еще малолеткой?

— С черными сталкерами ты был, с «Ирбисом» был, — хмыкнул Яхонтов. — А с кем еще был?

— Да легче сказать, с кем не был. Вот с морлоками и пси-волками пока еще не был.

Он улыбнулся. На сей раз совершенно непринужденно. Казалось, присутствие Нордики его сильно радовало и он с трудом это скрывал. Во всяком случае, Людоед сейчас выглядел не таким воплощением цинизма и злобы.

— Наташа, ты лучше скажи, каким ветром тебя занесло сюда?

— Так я ведь тут недалеко живу теперь. Забыл?

— В Лукино, верно? И это, ты хочешь сказать, недалеко?

— За парком. Что тут. Две версты от силы, и все. Я за группой одной следила. Короче, где-то тут они склад нашли большой. Оптовый, что ли. Там консервы, барахло всякое, сигареты и прочее. Ну, думала поживиться. Короче, на большую стаю собак чуть не нарвалась. Спряталась в доме каком-то. А разведчиков тех собаки порвали. Мне долго пришлось сидеть. Темнеть начало. Решила переждать до утра. А тут вы. Думаю, лучше к вам. А то холод невмоготу совсем стал. Ну, вот и все.

— Ладно, Нордика. Мы все равно мимо Лукино едем. Аккурат к дому подвезем. Там кто сейчас обитает?

— Да никого. Несколько семей по подвалам прячутся. Я к одной престарелой паре прибилась. Помогаю им. Там сейчас спокойно. А вот в Балашихе… — Она покачала головой и, ухмыльнувшись, передразнивая Людоеда, посмотрела ему в глаза.

— Что там? — напрягся Крест.

— Листопад, — ответила девушка.

Илья резко переменился в лице. Он снова стал тем свирепым и безжалостным убийцей, к которому путешественники уже успели привыкнуть.

— Юра! — крикнул Людоед в сторону передней кабины.

— Чего?

— Когда выедешь на поле с большим дубом в центре и крестом рядом с ним, остановись.

— Ладно.

— Что за листопад? — поинтересовался Варяг, которого, естественно, раздражало, когда в его присутствии говорили о чем-то, чего он не понимал.

— Листопад — это когда осенью листья с деревьев опадают, — угрюмо пробормотал Людоед.

— Ты что, издеваешься? Какая теперь осень с листьями?

— Да нет, Варяг. Просто там…

Луноход остановился.

— Улица, фонарь, аптека, — произнес Алексеев.

— Чего? — спросил Крест.

— Я говорю, поле, дуб, крест. Приехали.

Илья посмотрел в перископ.

— То самое место, — вздохнул он и, сев на свой ящик, достал карту. — Варяг, смотри. Вот мы здесь сейчас. Конец Измайловского парка. Сейчас поедете чуть направо, и будет шоссе. По столбам поймете, что это шоссе. Едете по нему прямо. Тут перекресток и гаражи. Гаражи раскопаны. Там снега мало. Встанете среди них и ждите. Там встретимся через четыре часа. Или раньше. Но не позже.

— Ты что задумал? — злился Яхонтов.

— Так надо.

— Кому надо? Мы и так много времени потеряли.

— Варяг, мне сейчас к тому дубу надо на пять минут. Потом я Наташу провожу. Потом разведаю путь. Нам ведь через Балашиху надо. А выходит, что это опасный путь. Вы, главное, стойте на месте и ждите. Что бы ни случилось. Сколько на твоих часах времени?

Яхонтов недовольно вздохнул и посмотрел на часы.

— Половина шестого. Двадцать семь минут, точнее.

Людоед достал из кармана своего мундира круглые часы на цепочке. Раскрыл крышку, кивнул и немного подвел их.

— Хорошо. Девять часов двадцать минут крайний срок. Если я не приду к тому времени, то забудьте меня и двигайтесь дальше. Но не через Балашиху. Поедете на север и сделаете крюк через Лукино и дальше на восток. Андрей, открой! — Он поправил свой черный берет на голове.

— Мне это совсем не нравится, — заявил Варяг. — Ты бы шапку взял, что ли.

— Да ладно. Я и так на всю голову отмороженный. Вы просто сделайте все так, как я прошу, и будет нам счастье, — ничего не выражающим тоном ответил Крест и вышел через открывшуюся аппарель.

Нордика последовала за ним.

— Спасибо, что подвезли, — сказала она на прощание.

Когда аппарель уже почти закрылась, с улицы донесся возглас Людоеда:

— Опасайтесь листопада!

— Что за листопад, черт тебя дери! — крикнул Яхонтов, но дверь уже закрылась. — Нет, ну не козел, а? Что ему стоило объяснить?

— Зачем мы его вообще с собой взяли? — пробормотал Николай, прильнув к перископу. — Не нравится он мне. Странный он.

Васнецов видел, как Людоед пошел к большому раскидистому дубу, возле которого из снега торчал высокий деревянный крест, видимо обозначающий чью-то могилу. Нордика последовала сначала за ним. Однако Илья резко обернулся и велел ей стоять на месте и ждать его. Это было понятно из его жестикуляции. Луноход удалялся от их нового и странного попутчика, но Николай продолжал наблюдать за ним. Тот подошел к кресту. Постоял перед ним какое-то время, сняв с головы берет. Затем вдруг схватился за крест, выдернул его и, размахнувшись, со всей силы ударил по дубу, разломав на части.

— Вот псих! Он крест могильный разломал! — воскликнул Николай.

— Тот, что у дуба? — спросил Вячеслав.

— Ага… — Васнецов посмотрел на брата. — Я же говорю, на фиг он нам нужен?

— Я, кажется, понял, — покачал головой Сквернослов. — Я с ребятами-конфедератами разговаривал, пока ты в лазарете в себя приходил. Расспрашивал о том о сем, и про Людоеда этого. Они сначала говорить ничего не хотели про него. Но когда стало ясно, что он с нами уходит, то по секрету рассказали. Давным- давно он убил бабу какую-то возле большого дерева в каком-то парке. Голову ей отсек своим мечом. И там и похоронил. Вроде он любил ее. А потом, говорят, он ушел в подземелья и жил там. Поговаривают, что тот оборотень, что в метро живет, он и есть.

— Прямо шекспировская история, — хмыкнул Варяг и протянул Алексееву карту с пометками Людоеда.