возможности подобных установок были только фантастической теорией. И мы так думали. По нашим расчетам, для реализации проекта нужно невероятное количество энергии. Такую все атомные станции Земли не могли дать. Но в том-то и соль, что источником энергии ХАРПа и является сам ХАРП! И это я понял только теперь. Ему не нужна электростанция. Ему нужен только стартер. Как в автомобиле. Только запустить стенд, и все. Дальше он будет черпать энергию из атмосферы планеты, как и задумывал Тесла! И объемы этой энергии будут только расти. Теперь весь земной шар — это гигантская динамо-машина, питающая монстра!
— Охренеть, — вздохнул Сквернослов. — Ну неужели люди не понимали, что творят?
— Думаю, нет. — Профессор пожал плечами. — Часто бывает так, что человек поздно спохватывается. Недаром пословица гласит, что пока гром не грянет, мужик не перекрестится. Оппенгеймер сотворил атомную бомбу, а потом была Хиросима, Нагасаки. Он и сказал, дескать, мы сделали работу за дьявола. Но даже если и понимают люди, что творят, то что толку? Отцы атомной бомбы всерьез полагали, что ее взрыв приведет к цепной реакции и уничтожит Землю, но тем не менее из-за собственного тщеславия рискнули провести свой чертов «Тринити-тест». А разве они не понимали, чем они рискуют? Да таков человек. Все понимали, что сбрасывают отходы в моря, коптят трубами небо, вырубают леса, выкачивают недра. Только все думали, что на их век хватит. Ведь пока гром не грянет… А вот не хватило ничего… Все кончилось…
— «Еще шумят наши леса и смеются наши дети. Сегодня еще богаты наши недра и поют птицы. На наш век хватит, говорили мы. А вот не хватило…» — задумчиво покачал головой Николай. — Я эти слова хорошо помню. Их отец говорил. Причем он сказал, что произнес эти слова кто-то еще в те времена, когда действительно были богаты недра и шумели леса… И никто не прислушался…
— Я не пойму что-то! — нахмурился Вячеслав. — А при чем тут трубы коптящие, недра и этот ХАРП? Ведь была ядерная война. Она всему конец положила! Чего я не догоняю, а?
— А ты причинно-следственной связи не видишь? — Профессор уставился на него.
— Ну вот не вижу, хоть убейте!
— Слава, ты знаешь, что такое пищевая пирамида?
— Ну, это нам хорошо объяснили, — хмыкнул Сквернослов.
— Ну так вот, было нечто подобное в общечеловеческом социуме. Сильными в мире были те, кто владел нефтью, газом, недрами. Те, кто владел всеми этими ресурсами и мог диктовать свою волю. В этих условиях, даже при понимании того, что ресурсы иссякнут скоро, те, кто был на вершине данной пирамиды, не позволяли производить исследования в тех областях, которые могли позволить человеку избавиться от нефтяной и прочей зависимости. Это ведь удар по их могуществу. Потеря прибыли. Крах устоявшегося мироустройства, где они правили всем. И естественно, шло оскудение недр. Ведь с каждым годом потребление человеком ресурсов росло в прогрессии. И те, кто сильнее в военном и экономическом плане, должны были расширять свое влияние на ресурсоемкие территории. А ведь это другие, суверенные страны. В совокупности усиливалось не только военно-политическое напряжение в мире. Росли социальные проблемы повсюду из-за экономических потрясений. А все возрастающее потребление человечеством земных богатств и сопутствующие отходы привели к резкому изменению климата. Вернее, к первым его тревожным признакам. Надо было что-то делать. А ХАРП мог не только быть боевым средством, им можно было влиять и на климат. Быть может, и хотели остановить глобальное потепление или еще бог знает что. Вот вся эта совокупность факторов, похожих на какой-то сюрреалистический сумбур, привела, на мой взгляд, к тому, что кто-то из этих психов в комнате, про которую так метко заметили наши друзья- космонавты на заседании совета, и нажал первым на курок. Тотальная война была логическим следствием того, что творило человечество. Не берусь утверждать, что все мною сказанное есть истина в последней инстанции, но за годы раздумий над тем, что случилось, я сделал именно такие выводы, которые мне кажутся наиболее логически обоснованными. Одним словом, доигрались.
— Да чего уж тут гадать теперь, — произнес Яхонтов. — Нам теперь только и остается, что ХАРП этот вырубить.
— Надо попытаться разобраться в причинах, — снова вздохнул профессор. — Вот вчера я узнал, что мою Калугу уничтожили наши противоракетчики. Не враг. А НАШИ! Убили, — у старика задрожал голос, — убили мою семью, моих студентов, коллег, тысячи людей. Просто взяли и отвели ракету от Москвы… А какой тут может быть выбор?.. Я… Я давно ни на кого не держу зла… Я только… Мне… Горько мне… И все, чего я хочу, чтоб у оставшегося человечества был шанс. Но если человек не извлечет уроков… Не разберется в причинах всего… То пропади оно все пропадом, человечество это…
Дежуривший на внутреннем посту одноногий старик Кучеренко, по прозвищу Пират, сурово посмотрел на молодых людей. Он не потерял ногу в бою. Не подвергся нападению хищника. Он просто отморозил ногу, и ее пришлось отпилить.
— Это кто явиться соизволил? А? Все вкалывали, завалы разбирали, а вас где черт носил? Мало того что от дозора откосили, так еще и забили болт на все остальное!
— Приказ коменданта был. Не рычи, — оскалился Сквернослов. — Люди спят уже, а ты орешь.
— Да люди так навкалывались, что хоть из пушки стреляй. А вот вы, бездельники, прохлаждались где-то.
— Да завали ты хайло свое! — рявкнул Вячеслав. — И без твоей словесной дристни тошно! Автоматы наши давай!
— А вот иди на хрен, откуда пришел, ублюдок!
Последнее слово, обращенное к детдомовцу, было произнесено опрометчиво. Удар был совершенно неожиданным, и Кучеренко повалился на пол, опрокинув свой вахтерский стол.
— Я тебя сейчас урою, огрызок человеческий, — зашипел Сквернослов.
Николай, как обычно погруженный в свои мысли, даже не заметил, как завязалась драка. Он попытался разнять Славика и Пирата, но тут кто-то схватил его за ворот бушлата и с неимоверной легкостью выкинул из подвала в ведущий в их жилище коридор траншеи. Васнецов в недоумении взглянул в дверной проем, и следом вылетел Вячеслав. Затем появилась голова невесть откуда взявшегося Яхонтова.
— Стойте тут и ждите меня, бакланы!
Массивная, утепленная шкурами дверь в подвал захлопнулась. Ждать пришлось несколько минут. Наконец Варяг вышел из их подвала и швырнул братьям их автоматы и подсумки с оставшимися патронами.
— Оружие на плечо! Живо! Вы что там, сучата, устроили, а? — Он угрожающе посмотрел на молодых людей.
— Да он за базаром своим не следит, хрыч старый! — огрызнулся Славик. — И вообще, Варяг, ты сам виноват. Не надо было нас от работ на завалах отрывать. Теперь всякая мразь на нас как на крыс шхерных смотрит!
— Ну-ка пасть закрой! — рявкнул искатель. — Еще такое устроите, башку отвинчу! Шагом марш за мной!
— Но мы не все вещи забрали! — возразил Николай.
— Все, что вы должны были взять, вы взяли. Это ваши стволы. Шмотки специальные для вас я давно приготовил, и они уже в луноходе.
— А проститься с соседями?
— Спят все давно. И запомните, искатели никогда перед рейдом не прощаются. Это плохая примета. Вы вон уже с Кучеренко простились, идиоты. За мной, я сказал!
Яхонтов двинулся по траншее. Братья пошли следом. Николай украдкой улыбнулся. Варяг назвал их искателями. И это ничего, что при этом он назвал их еще и бакланами, сучатами и идиотами. Главное — они теперь искатели! Это было в высшей степени лестно. Искатели — элита. Искателей любили женщины, уважали мужчины и боялись даже медведи.
— Слышал, как он нас назвал? — шепнул Николай, толкая локтем Сквернослова.
— За сучат обидно, конечно, — буркнул в ответ тот.
— Да нет. Искатели!
— Да из вас искатели, как из поноса вертолет. Ишь губу раскатали, — сказал, не оборачиваясь,
