Скотоводы степи Элунь, когда использовали бинокли, всегда любили разбирать их на два отдельных окуляра. Один — занимает меньше места, его удобнее носить с собой. Пастухи особенно бережно относились к вещам, которые сами не умели производить. Зрение у жителей монгольской степи очень хорошее, но всё-таки не может сравниться с волчьим. Билиг сказал, что когда в степи появились бинокли, то добыча охотников увеличилась, а потерявшихся лошадей стало проще находить. Но, по его же словам, зрение волков по сравнению с прошлым намного обострилось и, если наблюдать в бинокль за волком, находящимся на очень значительном расстоянии, иногда можно увидеть, что зверь не сводит глаз с объектива.

После того как Чень Чжэнь прожил в юрте старика, тот подарил ему вторую половину бинокля. Это вызвало зависть у сына Билига Бату, так как тот пользовался дешёвым китайским. Хотя этот советский бинокль был старым и его корпус уже очень сильно потёрся, тем не менее кратность увеличения была очень высокой. Чень Чжэнь не мог оторваться от него, он всегда бережно заворачивал прибор в красную шёлковую тряпочку и брал с собой, только когда помогал пастухам искать коров или загонщикам — лошадей, а ещё когда ходил с Билигом на охоту.

Чень Чжэнь, глядя в окуляр, выискивал место для охоты. За это время он всё же немного стал охотником, и в его сердце наконец пробудился охотничий инстинкт. Предки всех народов занимались охотой, и долгое время она играла огромную роль в их жизни, помогая им выживать. Когда Чень Чжэнь уезжал из Пекина, он думал, что, приехав в степь, сразу же приспособится к условиям, в которых жили предки. Он считал, что инстинкт охотника пробудился у него слишком поздно, и Чень Чжэнь сожалел, что является потомков земледельцев. Ему даже казалось, что много веков назад люди, кормившиеся растительной пищей, уже тогда утратили охотничий инстинкт и стали пугливыми, словно антилопы. А это привело к тому, что они стали объектами охоты более сильных племён.

Волки пока ещё не подавали признаков того, что собираются действовать. Чень Чжэнь потерял терпение.

— Волки сегодня начнут атаковать или нет? Они будут дожидаться темноты, чтобы начать действовать? — спросил юноша.

— Если идёшь воевать, а терпения не имеешь, откуда тогда взяться успеху? Удача в Поднебесной улыбается только терпеливым людям и зверям. Многочисленный и сильный враг тоже может потерять бдительность. Если взрослая лошадь задремала, то даже маленький волчонок может её загрызть. Не имеющий выдержки — это не волк, не охотник, ему никогда не добиться успеха. Вот ты сначала наберись-ка терпения и полежи хорошенько на земле, — тихо ответил старик.

Чень Чжэнь понял, что старик слегка рассердился, и не смел больше спрашивать. Он навёл бинокль на одного волка. Чень Чжэнь давно наблюдал за ним: зверь уже долгое время лежал как убитый и всё ещё не шевелится.

— Мы лежим здесь уже очень долго, — мягко сказал старик. — Подумай, чего ещё ждут волки?

Чень Чжэнь отрицательно покачал головой. Билиг ответил за него:

— Волки ждут, пока антилопы наедятся и заснут.

— Волки на самом деле такие умные? Они даже понимают, что надо подождать, пока антилопы объедятся и им будет трудно двигаться, и только тогда стоит начать нападение? — удивлённо спросил Чень Чжэнь.

— Вы, китайцы, совсем не понимаете волков. Они намного умнее, чем люди. Посмотри, вон тот большой волк может в одиночку схватить одного большого дзерена? — задал вопрос Билиг.

Немного поразмыслив, Чень Чжэнь ответил:

— Нужно три волка: двое будут загонять, а один находится в засаде и, когда появится возможность, схватить добычу. Но в одиночку это сделать невозможно.

Старик отрицательно покачал головой:

— Хочешь верь, хочешь не верь, но один здоровый волк может схватить дзерена.

Чень Чжэнь, снова удивлённо посмотрев на старика, спросил:

— Но каким образом? Я в самом деле не могу понять.

— У волка есть свои хитрости. Днём он держит на примете одну овцу, не сводит с неё глаз, но не трогает. Когда стемнеет, антилопа ищет место с подветренной стороны, где побольше травы, и устраивается на ночлег. В этот момент волк тоже её не беспокоит, потому что антилопа спит очень чутко. Малейший звук — и антилопа вскочит и убежит, и тогда он её не догонит. Целый вечер волк бездействует, он ждёт до тех пор, пока не рассветёт. Антилопа всю ночь не испражняется, и к утру её мочевой пузырь раздувается. В это время волк и набрасывается на неё. Антилопа пытается убежать, но мочевой пузырь у неё лопается, задние ноги сводит судорогой, и она уже не способна двигаться. Старые опытные волки знают, в какой момент можно схватить дзерена. Только очень аккуратная антилопа, которой не жалко оторваться от тёплого места, встанет посреди ночи, чтобы наполовину освободить мочевой пузырь, и тогда ей уже не страшна погоня. Охотники степи Элунь часто встают пораньше и идут отнимать у волков добычу. Они расказывали, что, вспоров дзерену живот, видели, что внутри сплошная моча.

— О Небо, я бы никогда до такого не додумался! Волки действительно умны! Но монгольские охотники ещё умнее! — тихонько засмеялся Чень Чжэнь.

— Монгольсике охотники — ученики волков, могут ли они быть глупыми? — приглушённо захохотал старик.

Большинство дзеренов наконец подняли голову. Их животы, похожие на барабаны, ещё больше раздулись. Некоторые объелись до такой степени, что уже не могли стоять прямо. Старик внимательно посмотрел в бинокль и сказал:

— Антилопы так наелись, что не могут двигаться, посмотри, волки сейчас начнут действовать.

Чень Чжэнь напрягся. Хищники уже начали бесшумно сжимать серповидное кольцо окружения: с трёх сторон от антилоп были волки, а с четвёртой — горный хребет. Чень Чжэнь предполагал, что, возможно, часть их уже находилась по другую сторону хребта. Потому что, когда начнётся генеральное наступление, волки погонят дзеренов через хребет, а те, что сидят в засаде, спокойно встретят утомившихся антилоп, схватят их и загрызут. Чень Чжэнь когда-то слышал от пастухов о таком способе охоты.

— Билиг, а сколько волков находится с той стороны хребта? Ведь если их мало, то они не смогут окружить столько дзеренов, — поинтересовался он.

Старик странно усмехнулся и ответил:

— С той стороны хребта нет волков, вожак не посылал туда гонцов.

Чень Чжэнь недоверчиво спросил:

— Тогда как же они собираются охотиться?

— На той стороне хребта находится известная занесённая снегом большая впадина, а склон, наискосок от него, — наветренный. Как только начинается метель, снег здесь не задерживается, его относит в сторону за хребет. Таким образом с той стороны горы образуется большая снежная впадина, с подветренной стороны глубина снега с краю в половину человеческого роста, а внутри, в самом глубоком месте, может даже исчезнуть флагшток. Волки, окружив с трёх сторон антилоп, погонят их через хребет, и те попадут в это углубление. Вот такой расклад.

У Чень Чжэня потемнело в глазах, как будто он упал в большую тёмную снежную бездну. Он подумал, что, если бы даже углубился в древнее военное искусство китайцев, определённо не смог бы разгадать столь изощрённого замысла. Чень Чжэнь как будто стал понимать, каким образом генерал Сюй Да из династии Мин, который внутри Китая провёл множество боёв и одержал сотни побед, как только вступил в степь, то сразу же потерял почти всю свою армию. Во времена династии Мин был ещё один военачальник — Цю Фу. Он со стотысячным войском вступил в монгольскую степь, дошёл до реки Кэлулунь, что во внешней Монголии, но с небольшим отрядом был отрезан от главных сил. Все эти воины погибли в сражении, дух армии был подорван, и остатки китайского войска были полностью разгромлены монгольскими всадниками…

— Что касается ведения сражений, волки умнее людей. Охотиться, устраивать облавы, воевать — всему этому мы, монголы, научились у волков. У вас, китайцев, нет волчьих стай, поэтому вы не умеете воевать. Всегда выводить всю многотысячную армию на открыток пространство нельзя. Победа или поражение в войне всецело зависят от того, волк или антилопа… — сказал старик.

Вдруг хищники начали общее наступление. Два больших волка, которые находились на самой