Вечный Тэнгри!» А степные волки — это небесная лестница, по которой души степных людей поднимаются к Тэнгри.
Через три дня в семье умершего все были спокойны, у Чень Чжэня, словно камень с души упал. По обычаям этой местности после обряда похорон на небесное кладбище идут люди из племени с проверкой о возможном визите посторонних на запретную территорию кладбища, о чём они могут узнать по следам, но никто из пастухов не винил его. Но если душа умершего не вознесётся к Тэнгри, тогда он помещается в другие условия. Любопытство и интерес Чень Чжэня начало пересекаться и входить в конфликт с табу и тотемом степного народа, он работал, пас овец, но со всеми предосторожностями старался подойти поближе к местам, где он мог бы побольше удовлетворить своё любопытство, где, как он чувствовал, больше загадочного и благоговейного, касающегося этого народа.
В этом году весна пришла удивительно рано, почти на месяц раньше обычного, подул несколько раз тёплый ветер, и степь Элунь словно покрылась сверкающим золотом. Везде показалась сдавленная снегом и замёрзшая осенняя трава, некоторые направленные к солнцу и пригревшиеся склоны уже покрылись редкими зелёными ростками. Один за другим пошли тёплые дни с сухим ветром, когда настало время каждой производственной бригаде на своих участках пастбищ оказывать ветеринарную помощь при окоте. В последний месяц весны, люди должны были заботиться о предупреждении пожаров в степи и защите ягнят от засухи.
Гао Цзяньчжун, зимой не попавший на сбор добычи с места волчьей охоты и решивший сделать это весной, всё же слегка опоздал. Часть пришлых бродяг горожан-строителей из бригад основного строительства ещё раньше увидела, как производственная группа, руководимая Гасымай, продавала на закупочном пункте антилоп и какое там царило оживление, и они были очень возмущены. Они приставали к охотникам с расспросами, хотели узнать о месте нахождения дзеренов. Но все охотники говорили, что замёрзшие антилопы полностью выкопаны. Тогда они пошли с конфетами к Баяру, пытаясь что-нибудь выудить у него, но парень просто показал им другое, пустое ущелье. Потом эти пришлые, большинство которых было из северо-восточных монгольских крестьян, всё же нашли самое слабое место степных монголов — спиртное. Они взяли гаоляновую водку, напоили чабана Санузе, и у него выпытали действительное местонахождение захороненных под снегом дзеренов. Они опередили всего на один шаг волков и Гао Цзяньчжуна. Когда антилопы только-только показались из-под снега, они рядом с этим местом разбили лагерь и за один день смели подчистую все запасы, невзирая на то, хорошие они или плохие. Затем ночью на четырёх телегах с прицепами перевезли всё на закупочный пункт.
Погонщики лошадей из второй производственной бригады несколько ночей подряд слышали в горах плачущий и возмущённый непрекращающийся вой голодных волков, отдававшийся эхом в пустых ущельях. Погонщики лошадей все сразу напряглись, и ночью и днём охраняли пасущихся в горах лошадей, не смея отойти от них ни на шаг, их любимые, рассеянные в монгольских юртах, бесконечно долго ждали их, готовые выть, подобно волкам.
Прошло некоторое время, и управление пастбищ официально информировало о том, что возобновляется традиционная, проводившаяся раньше в степи раз в год, деятельность по поимке волчат и приёме на закупочных пунктах их шкур. Вознаграждение в этом году за шкуры было намного выше, чем в прошлом, это повышение цены было сделано специально по приказу военного представителя Баошуньгуя. Лёгкие, мягкие и красивые, благородные и диковинные шкуры волчат служили материалом для пошива высокосортных женских шубок. В то время они уже стали любимой одеждой жён руководителей нескольких северных провинций, а также твёрдой валютой на чёрном рынке среди нижестоящих чиновников.
Старик Билиг с утра до вечера молчал и курил трубку за трубкой. Вдруг Чень Чжэнь услышал, как старик произнёс себе под нос:
— Волки должны выпустить гнев.
5
Ещё говорится, что у тюрков раньше было отдельное государство, к северу от гуннов. Вождя их племени звали Аланбу, их всего было семнадцать братьев[27], одного из них звали Ичжини-Нишиду, он был рождён от волка. Нишиду обладал необыкновенными способностями, мог призывать ветер и дождь. У него было две жены: одна — дочь духа зимы, другая — дочь духа лета, говорят, что обе они обладали удивительными способностями. Родили четырёх сыновей… однако они всё же были потомками волка.
Толстый слой чёрных туч вырвался с севера на линию горизонта, выплеснулся и закружился, закрыл голубое небо, словно плотный дым и лютый огонь. Тучи как будто проглотили тень от горы на сто ли, словно гигантская черная ладонь легла сверху и придавила пастбища на горе. Оранжевое заходящее солнце на западе пока ещё не скрылось, несущийся по густой снежной поверхности северный ветер мгновенно разметался по широкой степи Элунь. Разлетающийся горизонтально снег в пронизывающих его косых лучах солнца был точно миллионы голодной саранчи, машущей жёлтыми крыльями, слетающей и опускающейся на богатую едой землю.
Есть монгольская пословица: «волки несутся вслед за ветром». В течение нескольких десятков лет вне и внутри границы Китая постоянно происходит такое явление, как партизанское движение степных волков. Оно протекает холодной поздней весной, пересекая пограничные столбы, переходя через противопожарные траншеи, прорываясь через дороги пограничного патрулирования, уничтожая всё по обе стороны границы в степи Элунь. По ту сторону границы морозы сильные и температура низкая, травы там мало, так же как и антилоп, горы бедны кормом, и волки там тоже голодные. В этом году пища, запасённая под снегом волками, живущими по эту сторону границы, вся была украдена, за границей весенние полевые работы ещё более усугубили положение, так как волкам труднее стало догнать быстрых дзеренов на свободной от снега земле. Поэтому большое количество голодных волков сконцентрировалось у границы. Эти волки считались особенно злыми. Их уловки и трюки были очень жестокими, а аппетит — зверским. Почти каждый пришедший сюда волк питал надежду отомстить, пусть даже рискуя жизнью. Однако в степи Элунь внутри границы были спешно вырыты канавы против волков, для предотвращения проникновения их извне.
В середине и конце шестидесятых годов уровень предсказаний метеорологических явлений в степи был такой: когда сообщают, что будет дождь, — не видно ни капли воды, когда сообщают, что будет ясно, — не видно солнца. Руководитель пастбищ Улицзи говорил, что синоптики сами не знают, что говорят. Кроме старика Билига и нескольких таких же опытных старейшин, которые выражали беспокойство из-за переброски столь большого количества людей для рытья канав против волков и которые несколько раз отговаривали руководство пастбищ от этого, никто больше заранее не тревожился о нынешних поздних холодах и надвигающейся волчьей напасти. Даже постоянно оберегающие скотоводов и их производство офицеры и солдаты погранзаставы и те не могли предугадать и вовремя напомнить им об этом. А раньше они во время патрулирования контрольно-следовой полосы, как только обнаруживали следы волков, сразу же информировали об этом управление пастбищ и пастухов. Пограничные пастбища в степи Элунь расположены на низких холмах, где нет прикрытия, ураганы и снежные бури налетали туда частенько, и прекрасные синоптики — степные волки часто пользовались ураганами для организации успешных молниеносных набегов.
На северо-западе степи Элунь был прекрасный участок пастбища на солнечном склоне. В эти несколько дней только-только сбили новый табун лошадей. Из десяти с лишним табунов выбрали семьдесят-восемьдесят лошадей отборной породы, которые принадлежали некоторым высоким начальникам войсковых частей Внутренней Монголии. В эти дни ждали сведений о проверке, необходимо было знать, здоровы ли лошади, нет ли у них сапа, и можно ли на них ехать. Боевая подготовка тогда была очень напряжённой и серьёзной, и наблюдение за боевыми лошадями военачальников являлось чрезвычайно
