Зал был заполнен народом, а когда люди заняли стоячие места в задней части, судебные приставы закрыли двери, оставив толпу в коридоре. Зал был заполнен в основном матабелами, проделавшими долгую поездку на автобусе из Матабелеленда, у многих на одежде были значки партии ЗАПУ. Все были мрачными и вели себя тихо, только когда в зал ввели подсудимого, в зале раздался шепот, а одна из женщин, в одежде цветов ЗАПУ, истерически закричала, подняв вверх сжатый кулак:
– Байете, нкози нкулу!
Охранники мгновенно схватили ее вывели через боковую дверь. Тунгата Зебив стоял у скамьи и наблюдал за происходившим совершенно равнодушно, в его присутствии все остальные люди казались мелкими и ничтожными. Даже сам господин судья Домашава – высокий худой машон, с нетипичным тонким египетским носом и маленькими блестящими птичьими глазками, облаченный в алую мантию, казался незначительным по сравнению с ним. Тем не менее господин судья Домашава славился своей жесткостью, о чем с радостью сообщил Крейгу и Сэлли-Энн обвинитель.
– О, он, несомненно,
Британская система суда присяжных была упразднена, когда государство было еще Родезией. Судья выносил приговор при помощи двух заседателей, которые сидели рядом с ним, облаченные в черные мантии. Оба заседателя были машонами: один был экспертом по охране дикой природы, а второй – старшим судьей. Судья мог обратиться к ним за советом, но окончательный приговор выносил самостоятельно.
Судья сел, расправив мантию, как усаживающийся на гнездо страус, и впился маленькими темными глазками в Тунгату. Секретарь суда зачитал обвинение на английском.
Основных обвинений было восемь: добыча и экспорт продуктов, связанных с охраняемыми животными, захват и удерживание заложника, вооруженное нападение, нападение с намерением причинения телесного повреждения, покушение на убийство, сопротивление аресту, кража транспортного средства и умышленная порча государственного имущества. Выдвигалось порядка двенадцати менее серьезных обвинений.
– Мой Бог, – прошептал Крейг Сэлли-Энн, – они решили его зарыть.
– Окончательно, – согласилась она. – И слава Богу, пусть ублюдок болтается в петле.
– Извини, дорогая, но ни одно из обвинений не предусматривает смертной казни. – На протяжении всего выступления обвинителя Крейга не покидало ощущение греческой трагедии, в которой герой был окружен и унижен более мелкими, подлыми людьми.
Несмотря на испытываемые чувства, Крейг не мог не признать, что выступление Абеля Кхори было профессиональным, он даже смог сдержать себя и не слишком часто употреблял латинские изречения. Первым в длинном списке свидетелей обвинения был Питер Фунгабера. Генерал, выглядевший в форме просто великолепно, принес присягу и замер, выпрямившись по стойке смирно и сжав в руке стек. Его показания были лишены двусмысленностей и были настолько прямыми и убедительными, что судья, помечая что-то на листе бумаги, несколько раз кивнул головой.
Центральный комитет ЗАПУ нанял для защиты лондонского адвоката, но даже королевский адвокат Джозеф Петал скоро понял тщетность своих попыток вывести Питера Фунгаберу из равновесия и удалился в ожидании более легкой добычи.
Следующим свидетелем был водитель грузовика с контрабандой. Он был бывшим партизаном ЗИПРА, недавно освобожденным из одного из центров перевоспитания, и давал показания, которые переводил на английский судебный переводчик, на родном языке.
– Вы встречались с обвиняемым до того, как были арестованы? – спросил Абель Кхори, установив личность свидетеля.
– Да, я воевал с ним вместе.
– Вы встречались после войны?
– Да.
– Скажите суду, когда это было.
– В прошлом году, в сезон засухи.
– Прежде чем вас поместили в центр перевоспитания?
– Да.
– Где вы встречались с министром Тунгатой Зебивом?
– В долине, рядом с большой рекой.
– Расскажите суду об этой встрече.
– Мы охотились на слонов, ради слоновой кости.
– Как вы охотились на них?
– Мы использовали дикарей из племени батонка и вертолет, чтобы загнать их на старое минное поле.
– Милорд, я возражаю против задаваемых вопросов. – Королевский адвокат Петал вскочил с места. – Они не имеют отношения к обвинению.
– Они имеют отношение к первому пункту обвинения, – стоял на своем Абель Кхори.
– Ваше возражение отклонено, мистер Петал. Продолжайте, господин обвинитель.
– Сколько слонов вы убили?
– Много, очень много.
– Вы можете приблизительно сказать, сколько именно?
– Не уверен, может быть, двести.
– И вы утверждаете, что министр Тунгата Зебив был там?
– Они прилетел после того, как слоны были убиты, чтобы сосчитать бивни и увезти их на своем вертолете…
– На каком вертолете?
– Правительственном.
– Возражаю, ваша честь, это показание не имеет отношения к делу.
– Возражение отклонено, мистер Петал.
Мистер Джозеф Петал немедленно бросился в атаку, когда начался перекрестный допрос.
– Насколько я понимаю, вы никогда не принадлежали к числу бойцов сопротивления министра Тунгаты Зебива. На самом деле вы не были с ним знакомы до встречи на дороге Карои…
– Возражаю, ваша светлость! – негодующе завопил Абель Кхори. – Защита пытается дискредитировать свидетеля, зная о том, что списков бойцов-патриотов не существует, и свидетель, таким образом, не может доказать свою преданность делу.
– Возражение поддержано. Мистер Петал, ограничьте вопросы рассматриваемым делом и старайтесь не запугивать свидетеля.
– Хорошо, ваша светлость. – Мистер Петал покраснел и повернулся к свидетелю. – Не могли бы вы сообщить суду, когда вас освободили из центра перевоспитания?
– Забыл, не могу вспомнить.
– Много или мало времени прошло с момента освобождения до ареста?
– Мало, – угрюмо сообщил свидетель, опустив взгляд на руки.
– Разве вас не освободили из заключения в обмен на обещание сесть за руль грузовика и дать показания…
– Милорд! – завопил Абель Кхори, и судья ответил не менее пронзительным и негодующим голосом:
– Мистер Петал, прошу вас не говорить о центрах перевоспитания как о концентрационных лагерях.
– Как будет угодно вашей светлости, – вынужден был согласиться защитник. – Вам ничего не обещали при освобождении из центра перевоспитания?
– Нет. – Свидетель выглядел совершенно потерянным.
– Вас не посещал за два дня до освобождения капитан Тимон Ндеби из Третьей бригады?
– Нет.
– Вас никто не посещал в лагере?
– Нет! Нет!
– Вы уверены, что у вас не было посетителей?
– Свидетель уже ответил на этот вопрос, – поспешил вмешаться судья, и мистер Петал театрально
