– У меня есть дом в Хараре.

– Не могли бы вы сообщить суду, сколько вы за него заплатили?

– Четырнадцать тысяч долларов.

– Не слишком большая плата за дом, не так ли?

– Это не слишком большой дом, – абсолютно серьезно ответил Тунгата, и даже судья не сдержал улыбки.

– У вас есть машина?

– Министерский автомобиль в моем полном распоряжении.

– Банковские счета за границей?

– Нет.

– Жены?

– Нет. – Он бросил взгляд на сидевшую в заднем ряду на галерее Сару Ниони. – Пока.

– Гражданские жены? Другие женщины?

– Моя престарелая тетя живет в моем доме и ведет хозяйство.

– Вернемся к обсуждаемой ночи. Сообщите суду, что вы делали на дороге Карои?

– Ехал в миссию Тути.

– С какой целью?

– Навестить мисс Ниони и поговорить с ее отцом по личному вопросу.

– Вы договаривались о встрече?

– Да, по телефону с мисс Ниони.

– Вы приезжали к ней более одного раза?

– Да.

– Где вы жили во время этих визитов?

– Для меня была построена соломенная индлу.

– Хижина? С циновкой на полу и костром?

– Да.

– Вы не считаете такое жилище не соответствующим своему положению?

– Напротив. Я с радостью живу по обычаям моего народа, если предоставляется такая возможность.

– Кто-нибудь еще размещался в хижине вместе с вами?

– Мой водитель и мои телохранители.

– Мисс Ниони не приходила к вам в хижину?

– Это было бы нарушением традиций и закона пле-мени.

– Обвинитель использовал слово «исифеби». Что вы об этом думаете?

– Он может использовать это слово по отношению к знакомым ему женщинам. Я не знаю ни одной, к кому подходило бы это определение.

Судья снова улыбнулся, а помощник обвинителя ткнул Абеля Кхори локтем в бок.

– Господин министр, кто-нибудь знал о вашем намерении посетить миссию Тути?

– Я не делал из этого тайны. Даже сделал пометку в настольном дневнике.

– У вас есть этот дневник?

– Нет. Я попросил секретаря передать его защите, но его не оказалось на столе.

– Понятно. Вы сообщили водителю о пункте назначения, когда приказывали подготовить машину?

– Да.

– Он утверждает, что вы этого не сделали.

– Значит, его подвела память или на него повлияли. – Тунгата пожал плечами.

– Очень хорошо. Итак, в ту ночь, когда вы ехали по дороге между Карои и миссией Тути, вам повстречалось какое-либо транспортное средство?

– Да, на темной дороге стоял грузовик в противоположном направлении.

– Сообщите суду, что произошло потом.

– Водитель грузовика включил фары, потом мигнул ими три раза. Одновременно он выехал на середину дороги.

– То есть заставил вашу машину остановиться?

– Именно так.

– Что вы сделали потом?

– Я сказал водителю: «Прижмись к обочине, но будь осторожен. Может быть засада».

– Значит, вы не ожидали увидеть на дороге грузовик?

– Нет.

– Вы не сказали: «Вот они, прижмись к обочине»?

– Нет.

– Что вы имели в виду, говоря: «Может быть засада»?

– В последнее время многие машины были атакованы вооруженными бандитами, особенно на пустынных дорогах и ночью.

– Что вы чувствовали?

– Я предчувствовал беду.

– Что произошло потом?

– Мои телохранители вышли из «мерседеса» и пошли поговорить с водителем грузовика.

– Вы могли видеть водителя грузовика со своего места в «мерседесе»?

– Да. Я не знаю этого человека и никогда не встречался с ним прежде.

– Какова была ваша реакция?

– Я был крайне насторожен.

– Что произошло потом?

– На дороге позади нас вдруг появились фары. Потом раздался чей-то голос, приказывавший моим людям сдаться и бросить на землю оружие. Мой «мерседес» окружили вооруженные люди, меня насильно вытащили из машины.

– Вы узнали этих людей?

– Да. Когда меня вытащили из машины, я узнал генерала Фунгаберу.

– Это успокоило вашу тревогу?

– Напротив, я понял, что моя жизнь находится в опасности.

– Почему, господин министр?

– Генерал Фунгабера командует бригадой, знаменитой своими безжалостными действиями по отношению к известным матабелам.

– Ваша светлость, я возражаю! – закричал Абель Кхори. – Третья бригада является частью регулярной армии, а генерал Фунгабера – известный и пользующийся уважением офицер.

– Возражение обвинения оправдано. – Судья вдруг задрожал от ярости. – Я не позволю использовать этот зал для оскорбления выдающегося офицера и его храбрых солдат. Я не допущу, чтобы обвиняемый в моем присутствии распространял межплеменную ненависть и предрассудки. Предупреждаю, я без промедления обвиню вас в неуважении к суду, если продолжите говорить в подобном ключе.

Джозеф Петал позволил своему свидетелю успокоиться в течение тридцати секунд после столь грозной тирады.

– Вы сказали, что ваша жизнь была в опасности?

– Да, – тихо ответил Тунгата.

– Вы были крайне взволнованы?

– Да.

– Вы видели, как солдаты выгружали из грузовика слоновую кость и меха. Как вы отреагировали на это?

– Я решил, что меха и слоновая кость будут использованы каким-то образом, я не знал точно каким, чтобы обвинить меня и убить.

– Возражаю, ваша светлость! – закричал Абель Кхори.

– Последнее предупреждение обвиняемому, – угрожающим тоном произнес судья Домашава.