— Я вас узнала, — проворковала она, а потом добавила: — Извините, пожалуйста, за опоздание.
На мгновение он задумался. Каким образом она его узнала? Ее мог ожидать совершенно другой мужчина — на улице полно народу, — но потом понял, в чем дело. Он был единственным, кто стоял перед театром, да и кого еще могли прислать из брачного агентства для толстяков. Такое вот простое объяснение — непередаваемо угнетающее.
Они вошли в здание театра. Там, как обычно, собралась толпа поклонников оперы, среди которых были знакомые лица. Он видел в этом утешение и пользу. Она заметила, что люди кивают ему и машут рукой. Я кое-что собой представляю, думал он. В городе меня знают.
— Смотри, толстяк Макдональд, — шептал один мужчина своей жене. — Хороший парень. Хотя с трудом передвигается.
— Ты с ним знаком? — спросила жена, тоже шепотом. — По работе?
— Нет, со школы. Он на год старше меня. Мы постоянно обзывали его и издевались — ну, знаешь, что обычно творят мальчишки. Для него это было жуткое время, бедный парень. Надо пригласить его к нам на ужин в качестве возмещения за тот период.
— Нет, я не могу, сейчас не получится. У меня так много дел. Может, на следующей неделе, например…
Во время антракта беседа завязалась легко. Он был доволен, что нет неловкости, которая нередко возникает в такой ситуации. Все казалось вполне естественным.
— Должна признаться, я немного волновалась, — сказала она. — У меня до этого было только одно или два знакомства через агентство. Прежде мне не приходилось прибегать к этому.
Он взглянул на нее.
— И я никогда не бывал там раньше. Никогда.
— Вероятно, вы тоже очень нервничали. — Она игриво ткнула его в бок. — Ну, признавайтесь!
Он рассмеялся.
— Думаю, да. Никогда не знаешь, как все сложится.
— А сложилось совсем неплохо, — заметила она. — На самом деле все просто.
Когда закрылся занавес, они вышли через боковую дверь и энергично направились вниз по улице к итальянскому ресторану — он заранее заказал там столик. Это место ему порекомендовали друзья, объяснил он, а они-то знают, где лучше всего поужинать после спектакля.
— О! Замечательно! — воскликнула она. — Великолепная идея, как провести вечер во вторник!
— В понедельник, — поправил он.
Оба рассмеялись.
— Ну, если желаете, во вторник тоже… — Тут он осекся. Нет. Нельзя так поспешно снова приглашать ее на свидание. Должен пройти период размышлений, несколько дней, прежде чем позвонить ей по телефону и сделать приглашение. Именно так ему говорили в агентстве.
«Не пытайтесь подгонять события, — предупреждали его. — У вас достаточно времени, чтобы все обдумать. И женщинам не нравится, когда их торопят. Просто подождите, вам обоим нужно взвесить свои чувства».
Хозяин ресторана провел их к столику и учтиво пододвинул ей кресло. Она заказала бокал хереса, а он — джин с тоником. Потом они просто сидели, глядя друг на друга.
— Я люблю Италию, — сказала она. — Не могу дождаться, когда снова поеду туда. Флоренция. Сиена. Верона.
— Рим, — подхватил он. — Венеция. Болонья.
— Ах, Перуджи, Урбино.
Они умолкли на мгновение, обдумывая, что бы еще сказать.
— Однажды я там снял дом, — прервал молчание он. — Поселился в нем и два месяца бездельничал, часами сидел на террасе и читал. Запоем.
— Надо же!
— А вечерами шел на площадь и наблюдал за наблюдающими.
— Они удивительные, — подтвердила она, — эти итальянцы. Я от них в восторге. Они поразили меня.
Снова повисло молчание.
— Вам нравится итальянская кухня? — спросил он. — Я обожаю.
— О, я тоже, — ответила она. — Какие приправы!
— И оливковое масло, — добавил он. — Ничто не может сравниться с оливковым маслом, ему нет замены.
— Эдгар, я с вами полностью согласна. Нет ничего лучше. Достаточно один раз отведать свежего оливкового масла. Просто попробовать.
Они прекрасно поужинали. Она смеялась над тем, как он мучился со спагетти, тогда как сама легко накручивала их на вилку.
— У меня так не получится, — сказал он. — Я безнадежен.
— Как-нибудь я вас этому научу, — пообещала она. — Нужно чуть-чуть умения.
Они подняли бокалы в честь друг друга и маленькими глотками стали пить охлажденное «Орвието», терпкое, бледно-желтое вино. Он отметил, что цвет напитка гармонирует с цветом ее глаз, и ей понравилось это наблюдение.
— Возможно, — немного смутилась она. — В любом случае это прекрасная мысль!
Они заказали еще вина, и хозяин принес новую бутылку, завернутую во влажный конверт со льдом. А уже после кофе беседа приобрела более откровенный характер:
— Должен признаться, мне стало легче, когда я отыскал это агентство, — сказал он. — Трудно быть тучным. Кажется, тебя даже не хотят знать.
Она согласно кивнула:
— Это так несправедливо.
Он приступил к любимой теме.
— Знаете, худые люди порой не понимают, насколько бывают жестоки. Они смеются над нами. Обзывают нас.
— Да, да, — поддержала она. — Когда я слышу, как ребенок именует кого-то жирным, я всегда говорю ему: «Ведь тебе же не понравится, если тебя так будут называть! Просто подумай об этом!» Но чаще всего они не могут себе представить, что чувствуют другие люди.
Он разлил оставшееся вино по бокалам.
— В школе меня по-разному обзывали, — вздохнул он.
— Какой ужас! — воскликнула она. — Что это были за клички?
Он отвел взгляд в сторону.
— Уже и не припомню. Это было давным-давно. Но если хорошо подумать, знаете, детей винить не стоит. Они подражают взрослым. Когда взрослые были детьми, все обстояло так же — получается порочный замкнутый круг.
— И книги вносят свой вклад, — заметила она. — Посмотрите, как изображают тучных людей в беллетристике.
Он с энтузиазмом кивнул.
— Они изображают нас нелестным образом. Когда описывают походку тучного человека, говорят не иначе, как
— Должно быть, вы пережили ужасное время, — с сочувствием проговорила она. — Представляю, как вас дразнили в школе!
Он был озадачен и даже рассержен ее обращением к его детству. И почему она спрашивает, думал
