гипнозом узнать самые важные сведения про перфектибилистов, и нашел, как и доктор Герье, дом, в котором жил Трофимов, заколоченным.

Пшебецкий, поняв, что сделал промах, не сообщил об этом патеру Груберу, а хотел было поправить тем, что стал отыскивать Трофимова. Потратив напрасно время, Иосиф Антонович явился к Груберу и, наконец, рассказал тому все.

— Для меня ясно, — говорил Грубер, — что они убрали его и что теперь вы никогда не наткнетесь на этого Трофимова. Упущен такой великолепный случай, который, пожалуй, не повторится никогда! Я удивляюсь, как вы, имея в руках Трофимова, не расспросили его тут же обо всем!..

— Я думал, что успею в другой раз, — оправдывался Иосиф Антонович, — и потом, меня интересовала главным образом молодая девушка…

— Вас должно интересовать все, что касается пользы и выгоды нашего ордена!

— Но я и так ведь стараюсь…

— Стараетесь? Однако дело это сорвалось… именно сорвалось, а оно могло бы дать такие блестящие результаты!..

— Я не нахожу, — осмелился все-таки возразить Пшебецкий после некоторого молчания, — я не нахожу, чтобы дело сорвалось, как вы говорите, окончательно…

— А я его считаю погибшим, — воскликнул Грубер, — исчезновение Трофимова служит прямым указанием, что перфектибилисты уже осведомлены о том, что вы проделали над ним, и, несомненно, примут свои меры.

— Но самое главное, что нам важно в настоящее время знать, мы знаем: нам известно в точности местопребывание дочери графа Рене…

— Во-первых, перфектибилисты могут увезти ее оттуда и спрятать в другое место, а во-вторых, если они и не успеют сделать это, каким образом мы теперь достанем ее оттуда?

— Вы забываете одно…

— Что?

— Что сила моего гипноза осталась при мне и что я ею владею по-прежнему…

— Ваша сила, — усмехнулся Грубер, — слишком груба, и надо руководить ею, чтобы она принесла пользу…

И дальше он не договорил, но подумал: 'Если бы ты умел распоряжаться своей силой и имел такой же ум, какова эта сила, — страшный был бы ты человек… Но природа, вероятно, нарочно не дает все сразу одному, и хорошо делает!'

— Так и распоряжайтесь мною, отец! — покорно сказал Пшебецкий.

Эта покорность, казалось, умилостивила Грубера.

— Хорошо, — проговорил он, — обещайте только мне в дальнейшем исполнять все в точности, что я посоветую вам.

— Разве я не исполняю?

— Исполняете, но вместе с тем и решаетесь действовать по собственной инициативе, как в настоящем, например, деле…

— Но ведь это случай…

— Положим, не совсем случай, потому что вы сами позвали к себе Трофимова. Надо было посоветоваться со мной, что именно выспросить у него…

— Я жалею, что не сделал этого…

— Amen, — сказал патер.

— Теперь я буду советоваться с вами во всем и на первый раз докажу вам это, объяснив подробно мой план, как привезти нам из Финляндии молодую девушку… Я думаю, что я поеду и силой своего гипноза заставлю…

— Ничего вы силой своего гипноза не сделаете, — перебил его Грубер, — тут нужны другой человек и другая движущая сила…

— Какая же?

— Страсть человеческая… Поверьте, если играть на ней умеючи, можно властвовать не меньше, чем силой, которой владеете вы… Мне нужен здесь человек…

— Какой человек?

— Менее сильный, чем вы, и более подверженный страсти…

— Он у вас есть?

— Если нужно, случай укажет мне его. Я верю в случай…

— В перст Провидения, — поправил Пшебецкий.

— Если хотите, в перст Провидения, — согласился Грубер. — Так вот что: дело с дочерью графа Рене пока оставьте, я возьмусь за него сам. Для вас у меня уже есть более важное поручение…

— Рад исполнить его! — не без удовольствия поспешил подхватить Иосиф Антонович, польщенный тем, что не потерял доверия важного иезуита, каким был Грубер.

— Из Митавы, — заговорил тот, — вернулась дочь умершего Авакумова, госпожа Драйпегова.

— Разве она исполнила данное ей поручение?

— Не совсем, а, впрочем, может быть, и исполнила. Во всяком случае, ей нужно было вернуться по поводу смерти отца: отец для всякой дочери один раз умирает!

— Но данное ей поручение?

— По возможности скомпрометировать короля Людовика, чтобы иметь против него улику в глазах русского императора… я говорю вам, она, может быть, и добилась этого…

— Неужели?

— Она привезла с собой письмо от короля к графу Рене…

— И передала это письмо по адресу?

— Разумеется, нет! Она передала его мне, и оно в моих руках.

— И в этом письме?

— Король рассыпается в комплиментах по отношению к императору и высказывает графу всякие пожелания относительно успеха в деле, по которому он приехал в Петербург…

— Значит, это письмо ничуть не компрометирует короля и для нас не имеет никакой цены?

— Но в нем есть приписка и она шифрованная…

— А-а! В письме есть шифрованная приписка?

— Да! И я на нее рассчитываю.

— Значит, нужно прочесть ее? — с нетерпением спросил Пшебецкий.

— Вот в этом и состоит поручение, которое я хочу дать вам. Разумеется, я это письмо не могу доверить ни почте, ни простому посланному: его нужно отвезти к нашим братьям в Варшаву и объяснить, какая работа требуется от них. Я рассчитываю на вас, что вы поедете туда.

— Но позвольте! — сказал Иосиф Антонович. — Может быть, мы обойдемся и без поездки в Варшаву.

— Каким образом?

— Ведь нам нужно дешифрировать, то есть прочесть приписку в королевском письме? А это можно и здесь сделать, и я это сделаю завтра же силой своего гипноза: стоит мне внушить ясновидение первому попавшемуся нервному субъекту, и он прочтет все, что находится в письме.

Грубер улыбнулся, и в этой улыбке была заметна нескрываемая насмешка.

Он пригнулся к Пшебецкому и тронул его за руку:

— Оставьте, брат Иосиф, силу вашего гипноза в покое, мы уже условились, что, когда она понадобится, я вам скажу и буду руководить ею… Нам вовсе не нужно знать, что содержится в шифрованной приписке королевского письма…

— Как же так? — спросил, не поняв, Иосиф Антонович.

— Нам нужно, — пояснил Грубер, — чтобы эта приписка содержала в себе не тот смысл, какой она имеет на самом деле, а тот, который необходим нам, и для этого надо сделать следующее. Есть много способов шифровать письма, и один из самых сложных и трудных для дешифрирования состоит в том, что корреспонденты условливаются относительно какой-нибудь книги, берут каждый себе по экземпляру ее и шифруют по этой книге, то есть отыскивают в ней нужное слово и затем ставят в шифре номер страницы,