Обещанная баранья лопатка источала исключительно соблазнительный запах, наполняя воздух ароматом свежего розмарина. Жаркое из голубей с грибами, соус из красной смородины и блюдо с жареным картофелем стояли в центре стола.

Уже минуло девять часов, а Хлоя ничего не ела с полудня. Одно дело быть лишенной обеда, подумала она, борясь со слезами негодования и разочарования, и совсем другое — сидеть и наблюдать, как наслаждаются едой другие. От восхитительных ароматов у нее потекли слюнки, пустой желудок, казалось, прилип к позвоночнику.

Откинувшись на стул, она закрыла глаза, сложила руки на коленях и постаралась мысленно унестись подальше от этой комнаты и компании похитителей. Это ей не совсем удалось, но она подумала, что по крайней мере ее попутчики не получат удовлетворения, глядя на ее муки.

Но, наконец пытка закончилась. Когда они вернулись в спальню, Джаспер запер обе двери и положил ключ в карман. Хлоя переоделась ко сну за ширмой. Когда она была готова, Джаспер стоял у камина. Он уже снял сапоги и расстегивал рубашку. Откинув ее в сторону, он шагнул к кровати.

Хлоя уставилась на его грудь… Она увидела крошечную свернувшуюся змею, выколотую на коже чуть выше сердца.

— Что с тобой, черт побери? — требовательно спросил Джаспер, уловив ее замешательство. — Полагаю, ты пока еще не видела мужчину без рубашки. Нет нужды беспокоиться, сестричка: моя голая грудь тебе ничем не угрожает.

— Это… — сказала Хлоя дрожащим голосом. Она указала на наколку. — Эта… эта змея… Хьюго…

— Что? — Джаспер внезапно захохотал. — Ах, так, значит, ты видела твоего дражайшего опекуна раздетым? Полагаю, нет ничего удивительного в том, что этот пропойца не соблюдает приличий.

— Не называй его так! — горячо воскликнула Хлоя. — Он не пропойца.

— Ах, какая горячая защита! — Голос Джаспера внезапно стал вкрадчивым, глаза прищурились. — Так- так, и что же мог сделать Латтимер, чтобы заслужить такую бурную поддержку?

— Он был добр ко мне, — заявила Хлоя, молясь, чтобы не покраснеть, и чтобы он ничего не прочел на ее лице. Чтобы сменить тему, она спросила: — Но почему у вас обоих такая змея?

— А-а, значит, Хьюго и не подумал посвятить тебя в свой маленький секрет, — догадался Джаспер. Он показал рукой на кровать. — Ложись.

— Мы что… будем спать в одной постели?

— Ты будешь спать под одеялом, я — поверх него, — заявил он нетерпеливо. — Давай, поторапливайся.

Хлоя откинула покрывало и легла на спину, замерев. Джаспер устроился на покрывале рядом с ней.

— Дай мне руку. — В его руке был ремень, он закрепил один конец на запястье Хлои, а вторым — обмотал свою руку.

— А теперь, — сказал Джаспер вкрадчиво, — на ночь я расскажу тебе одну историю, сестрица…

Когда посланец Джаспера прибыл на Маунт-стрит, Хьюго и Самюэль были в дороге уже четыре часа. Письмо с безобидной на первый взгляд информацией о том, что Хлоя жива, здорова и вместе с братом направляется в Шиптон, нераспечатанным лежало на столе в холле, дожидаясь возвращения Хьюго. Джаспер постарался не упустить ничего. В его план входило, чтобы Хьюго кинулся в погоню за Хлоей и попал в часовню. На случай, если алкоголь чересчур затуманил ему мозги и он не сможет сам сообразить, что к чему, похититель его подопечной решил подсказать Хьюго, как действовать.

Хлоя не произнесла ни слова с тех пор, как, проснувшись на рассвете, с трудом поняла, где находится. Несколько секунд она не могла сообразить, что с ней происходит. Ее рука была неудобно вытянута, и она попыталась подтянуть ее к себе. Что-то мешало ей, и тут она все вспомнила. Девушка повернула голову. Джаспер, похоже, еще спал, но ремень по-прежнему был закреплен на его руке, а пряжку он крепко сжимал в кулаке.

Она вновь замерла, вспоминая все, что ей рассказал Джаспер прошлой ночью. Теперь она знала тайну демонов, мучивших Хьюго. Почему он сам не рассказал о том, какую скорбную роль сыграл в ее жизни, в какой запутанный клубок сплелись их судьбы? Может, он недостаточно доверял ей? Но, разумеется, причина была не в этом. Просто он недостаточно любил ее, чтобы раскрыть свою душу.

Ее особенно не взволновало то, как умер ее отец. Судя по тому, что Джаспер рассказал о часовне, смерть Стивена Грэшема не была особенной потерей для мира. Ее гораздо больше огорчил рассказ о матери… Хьюго не рассказывал о своей любви к ней, о том, что эта любовь была такой глубокой, так много значила для него, а он готов был отдать свою жизнь за нее. Если бы он посвятил ее во все, открыл бы, каким человеком был ее отец, тогда бы она поняла, почему ее мать ушла в себя. Она бы, наконец поняла, почему Элизабет не хотела общаться даже с дочерью. Знай обо всем раньше, она простила бы ту горечь одиночества, на которую ее обрекли в детстве, и перестала бы видеть причину отчуждения Элизабет в себе самой.

Но Хьюго недостаточно сильно любил ее, чтобы понять это. А сейчас это уже не имело никакого значения. Когда она будет выдана замуж за Криспина, ничто больше не будет иметь для нее значения. Джаспер, конечно, добьется этого, если только она не убежит. Но она чувствовала себя маленькой и беспомощной перед грозной силой брата, а к тому же его пасынок и Дэнис объединились против нее.

Ослабев от голода и испытывая настоятельную нужду попасть за ширму, она осторожно потянула за ремень, надеясь разбудить Джаспера. Ей не хотелось, чтобы он подумал, что она намеревается убежать. Она не собиралась лишать себя еще и завтрака.

Джаспер резко сел. Он-то сразу понял, где находится.

— Черт побери, ты что делаешь?

— Прости, что разбудила тебя, но мне нужно в туалет, — робко сказала она.

Он взглянул на часы.

— Нам все равно пора в путь. — Развязав ремень, он приказал: — Одевайся, и побыстрее.

Спустя час Хлоя стояла во дворе. Было ужасно холодно, и пар от ее дыхания вился в морозном воздухе, пока они ждали, когда запрягут лошадей. Дэнис притопывал, дул на руки и потирал их, пытаясь согреться. Криспин прислонился к стене гостиницы, его тонкие губы сжались от нетерпения при виде замешкавшихся конюхов, у которых от мороза не гнулись пальцы.

Хлоя взглянула на Дэниса. На секунду он поднял голову, и их взгляды встретились. Он резко отвернулся. И с этим человеком она танцевала, флиртовала и играла в глупые игры! А сейчас он даже не может посмотреть ей в глаза. Что это — чувство вины за предательство? Почему-то Хлоя сомневалась в этом. Он был членом Конгрегации. У него, как и у Криспина, наверняка на груди выколота змея. Такие люди не могут испытывать чувство вины.

Побег невозможен, пока эти трое следят за ней. Может быть, если она не будет сопротивляться, даже отвратительному Криспину, может, тогда ей удастся усыпить их бдительность? Но она чувствовала, что это тщетная надежда.

Она посмотрела на брата. Джаспер, конечно, ни за что не спустит с нее глаз. Его рот казался щелью на слегка одутловатом лице, подбородок агрессивно выступал вперед.

Он клял медлительность конюхов, постукивая тростью с серебряным набалдашником по затянутой в перчатку руке.

Хлоя вздрогнула, и он тут же бросил в ее сторону внимательный взгляд. Он знал, что она напугана, и, хотя девушка делала вид, что всего лишь дрожит от холода, закутываясь поглубже в свою накидку, это не обмануло его. Его рот насмешливо дрогнул.

— Забирайся, — приказал он, кивнув в сторону кареты.

Хлоя тут же подчинилась и села в свой уголок, натянув капюшон накидки на голову.

Джаспер следил за ней, слегка прикрыв глаза. Он не ожидал, что она так быстро покорится. Он помнил, какой она была упрямой в детстве. Она всегда была своенравной и вспыльчивой девчонкой, которую ничего не стоило вывести из себя. Он не думал, что она так уж сильно изменилась, поэтому его насторожила ее покорность. Он пока не причинил ей никакой боли. Несколько угроз, пустой желудок и пара пощечин — этого недостаточно, чтобы запугать это упрямое создание. Во время путешествия было невозможно сильно наказать ее физически, поскольку они часто останавливались в гостиницах, и он намеревался в случае