Последней розы, что держал в рукахСлепой поэт, о скорбное мгновенье!Тот сад, где розы Мильтона цвели,Уже, быть может, стерт с лица земли,Лишь над одной я отвратил угрозу.Пусть это самый хрупкий из цветков!Я воскресил из темноты вековГлубокую, невидимую розу.
О четырех ногах он в час рассвета,Двуногий днем, а вечером трехногий,Кто этот зверь, единый и премногий?Бесстрастный сфинкс от смертных ждал ответа.Мы суть Эдип. Он, к зеркалу прильнувший,Есть тот, кто разгадал в отображеньеЧудовищного монстра — отраженьеСвоей судьбы, его не обманувшей.В эдиповой загадке, как в кошмаре,Плодятся формы триединой твари,Сплошной и непрерывной, как мгновенье.Ваятель этой формы многоликойНам ниспослал из милости великойСпасительный, бесценный дар забвенья.
Одной лишь только вещи нет — забвенья,Господь, спася металл, хранит и шлаки,И плевелы исчислены, и злаки,Все времена — и каждое мгновенье.Все обратимо: сонмы отраженийМеж двух зеркал рассвета и закатаХранят следы твоих отображенийИ тех, кто отложились в них когда-то.Любая вещь останется нетленнойВ кристалле этой памяти — вселенной,Где мыслимы любые расстоянья.Ты здесь бредешь по долгим коридорам,Не знающим предела. За которымУвидишь Архетипы и Сиянья.
Пробуждение
И прянул свет! Кружась в сознанье спящем,Обрывки снов к былому сну восходят,И вещи неминуемо находятСвои места в постылом настоящем.Мне грезились: миграции сквозь времяПтиц и народов, орды, легионы,Рим, Карфаген, руины, казни, троны,Всех прошлых лет мучительное бремя!А вот и возвращается сегодня:Мое лицо, мой голос, ноги, руки,Цвета и формы, запахи и звуки,И память — наказание Господне!Довольно снов! В одном из пробужденийУвидишь мир без этих наваждений.
