мускулов не наберется и унции мозгов. Сейчас возле сортира видел, как один тип тренировался в плевании сквозь зубы. Ну и картина!

Спэн отпила пиво и поставила кружку на стол. Только сейчас она заметила, что вся его поверхность исписана и изрезана. Должно быть, еще в 60-х кто-то вырезал классическое изречение тех лет : 'Люди бывают странными, но не бывают плохими'. Позже кто-то подписал внизу: 'Еб твою мать!'

– Вон та дверь слева, – сказал Скарлетт. – Там у них гнездо.

Спэн взглянула на сцену. Там какой-то мужчина собирал маски и укладывал их в большие картонные коробки. Потом он подошел к двери и постучал. Дверь открылась – лишь на мгновение, – и оттуда выглянул высокий негр в желтом костюме.

– Похоже, это и есть Ракстроу. Типпл его описывал именно так.

– Подождем, пока погасят свет. Тогда и нанесем им визит, – Рик Скарлетт ладонью стер с губ остатки пива.

Во время ожидания Рик пытался определить музыку, доносящуюся из динамиков. Многого он не знал, но большинство старых вещей сумел вспомнить – Карп Перкинс, Джин Винсент, Эдди Кохрэн. Когда играли 'Вверх по медленной реке' в новомодной аранжировке, какая-то женщина предложила Спэн сигарету с марихуаной.

– Спасибо, – сказала Спэн. – Я уже улетаю.

– Как хочешь, – женщина пожала плечами.

– Мы пропустили начало. Как они?

– Тебе нравится рокабилли? С вуду и всеми этими колдовскими штучками?

– Конечно.

– Тогда 'Боги вуду' – это твое. У них два барабана и тарелки. Мне-то не очень...

Внезапно свет погас, и она замолчала на полуслове. Раздались крики, топот и свист. Потом тонкий луч прожектора выхватил из темноты школьную доску с написанными на ней мелом словами: «Сотрем уроки жизни!» Из динамиков раздался голос ведущего:

– Сегодня у нас первый и единственный раз! 'Боги вуду' приветствуют Ванкувер!

Рука, высунувшаяся из-за доски, провела по ней ногтями, стирая надпись. Микрофон усилил звук в миллион раз, и Рик Скарлетт скривился. Снова вспыхнул свет, и возрожденный Бадди Холли запел 'Сегодня хорошо повеселимся'.

– Пошли, – сказал Скарлетт.

Они встали и направились к левой стене. Когда они приблизились к двери, Спэн начала изображать пьяную и повисла на плече у Рика. Потом она налетела на стоявшего у двери охранника, и, пока тот пытался ее оттолкнуть, Скарлетт распахнул дверь.

В центре маленькой комнаты двое мужчин – белый и черный, – склонились над зеркалом, на которое был насыпан кокаин.

– Полиция! – крикнул Рик, и белый от неожиданности вдохнул порошок в легкие. Он тут же начал кашлять и давиться. Остаток кокаина взлетел над столом серебристым облачком.

– Эй, в чем дело? – спросил Желтый Костюм, увидев входящую следом Спэн. Она коротким ударом в живот отбросила кинувшегося за ней охранника и захлопнула дверь.

– Полегче, – сказал Скарлетт, – и никто вам ничего не сделает.

Кроме этих двоих, в комнате было еще шестеро негров – все в кожаных куртках и с коками, как у Литтл Ричарда. Повсюду валялись гитары и барабаны, а на столе лежало несколько масок вуду. Теперь они пустыми глазами смотрели на Желтого Пиджака, который молча ждал развития событий.

– Мы ищем Джона Линкольна Харди, – сказал Скарлетт.

– Вы же видите, что его здесь нет.

– А вы кто?

Желтый Пиджак помолчал, потом ответил:

– Ракстроу. Стив Ракстроу.

– А он? – Скарлетт кивнул в сторону продолжающего кашлять белого.

– Спросите его.

– Я повторяю вопрос: кто он?

– Это наш барабанщик. Шли бы лучше посмотрели концерт.

– Где Харди?

– Понятия не имею. Я ему не сторож.

– Кэти, сколько здесь было этой дряни?

– Где-то полторы унции.

– Хранение наркотических веществ, Ракстроу.

– Не докажете. Я иду звонить адвокату.

– Звоните. Наркотики здесь, вы здесь.

– Ваших показаний недостаточно.