кормовой части корабля послышался глухой взрыв.
— Кажется, на корме… Я немедленно пойду посмотреть, — и артиллерийский офицер быстро спустился по железной лестнице. Взрыв был слышен под нижней палубой в кормовой части корабля.
— Порох, — крикнул Вуд артиллерийскому офицеру. — Скорее топите пороховой погреб!
Густой желтый дым поднимался из заднего трюма, из бортовых отверстий и люков. В дыму с криками бежали матросы в белых костюмах. Корма корабля мгновенно скрылась в густом дыму. Пламя охватило нижнюю палубу.
Если бы пламя распространилось до порохового погреба 36-тисантиметровых орудийных башен, расположенных на корме, то судьба корабля была бы решена.
Все зависело от того, успеет ли артиллерийский офицер вовремя спустить воду.
Командир, старший штурман, лоцман, да и вся команда с трепетом ждали сообщения артиллерийского офицера. Наконец, из черного дыма появилась белая фигура артиллерийского офицера и раздался его громкий голос:
— Клапан открыт!
Все надеялись, что уже вырвались из объятий смерти, но в это время в передней орудийной башне раздался оглушительный взрыв, перевернувший, казалось, небо и землю.
Прежде, чем люди успели вскрикнуть, командирская рубка, палуба, дымовые трубы, шлюпки, мачты — все взлетело на воздух.
Страшный взрыв разрушил не только верхнюю часть корабля, но и все судно разлетелось на куски. Бесследно исчезли также электровозы и насосная станция. Но не только это. Шлюзы канала были уничтожены.
— Несчастье, несчастье! — кричали сбегавшиеся служащие канала. — Вода из озера Гатан вытекает!
Так как дамба была разрушена, вода из озера Гатан стала падать с высоты 85 футов, как водопад.
— Сюда, сюда, люди!
Обломки разбитого корабля вместе с десятками людей уносились течением. Спасать их было невозможно.
Получив сообщение о случившемся, отряд саперов из охраны поспешил на автобусах к месту происшествия, но был бессилен что-либо сделал. Вода продолжала убывать из озера в течение всего дня, ночи и следующего дня. В конце концов стало видно дно озера.
Разрушения одного шлюза было достаточно, чтобы великий канал сразу потерял все свое значение.
Когда вода спала, на дне шлюза стали видны жалкие остатки линкора Оклахома: разбитые и разорванные в клочья железные листы, искривленные части. А еще три дня тому назад никто в мире не мог себе представить линкор Оклахома потерявшим свою мощь.
Из тысячной команды осталось в живых лишь несколько человек, тяжело раненных и искалеченных.
Сообщение о потоплении Оклахома немедленно было передано линкору Невада, который находился в пути в Лиманской гавани, а также и другим кораблям. Опасались, не запрятаны ли и на них в пороховых складах и орудийных башнях адские машины.
«Заговор японцев!»
«Дело рук шпиона!»
Офицеры усиленно проверяли каждого человека из команды. Но не удалось обнаружить ничего похожего на японский заговор. Был только один заслуживавший внимания факт — побег негра во время стоянки в порту Гаваны.
В связи с этим, через неделю президент, получивший диктаторские полномочия, опубликовал закон: «Негры не могут находиться в рядах армии и флота Соединенных Штатов», В результате недостаточные силы американской армии и флота были еще более ослаблены.
3
В 3 000 морских милях от Панамского канала находилась военная гавань Мэй-Айленд в бухте Сан- Франциско, которая была базой американского соединенного флота, действующего против Японии. Боевой отряд из линкоров Мериланд, Колорадо, Вест-Вирджиния, вооруженных 16-тидюймовыми (40- сантиметровыми) орудиями и Калифорния, Теннеси и Айдахо с 14-тидюймовым вооружением, т. е. почти половина флота Соединенных Штатов, сосредоточился в порту, ускоренным порядком забирая нефть.
В небольшом удалении от отряда в открытом море покачивались огромные зловещие корпуса авианосцев Лэксингтон и Саратога. Из парка Золотых ворот можно было увидеть вблизи от них авианосец Патока и на его причальной мачте громадный дирижабль Мэйкон.
Еще мористее, охраняя корабли от возможного нападения подводных лодок, мелькали стремительные тени миноносцев.
— Послушай-ка, видно, готовятся нападать на страну Фудзияма?
— Черт побери! Все равно сейчас ничего нельзя сделать!
Это было сказано на чистом английском языке. Но говорившие были японцы. Так называемые «американские японцы»: Франк Кодама, Джордж Такахаси, Генри Баба….
— Неосторожно так болтать даже с «Мэрикэн Джап», — заметил самый старший из них Франк Кодама. — Сегодня Джими Токата говорил, что Америка наша вторая родина и нужно быть ей преданными, как все американские граждане. Он прибавил, что если увидит среди нас кого-либо, кто замышляет недоброе против Америки, немедленно сообщит в полицию.
— Сволочь, — буркнул Генри Баба.
— Так или иначе, нам нужно что-нибудь предпринять! Ведь даже негров уже выбросили из Панамы и флота! Нам, чистокровным японцам, нельзя действовать. Кро….
В это время послышался скрип сапог полицейского, и Франк Кодама проглотил слюну.
Полицейский, увидев три фигуры, внимательно осмотрел их и повернулся в другую сторону.
Младший из говоривших, Джордж Такахаси, показав пальцем на авианосец, произнес:
— Я бы этот корабль…
— А я бы хотел расправиться с Мэйконом. Посмотрите, экая громада! Сколько бомб он при случае может обрушить вниз — страшно подумать. А ведь он, говорят, имеет ещё и самолеты…
— Гм….. — Кодама сжал руки. — Одному ничего нельзя сделать. Но Япония тоже имеет одну такую штуку.
— Нельзя? А если как-нибудь поджечь, она взорвется?
— Не будь глупым, Генри, — засмеялся младший. — Разве на американских дирижаблях не найдется галлона водорода?
— Нет, там гелий.
— Я думаю, что дирижабль можно уничтожить с воздуха, но нам это не под силу.
Трое людей с гневными лицами впились глазами в дирижабль, покачивавшийся вблизи от них над морем на высоте 100 футов.
Вторично полицейский, выступивший из тени гималайского кедра, прошелся мимо японцев.
Проводя его взглядом, Франк Кодама вымолвил серьезным тоном:
— А не сделать ли нам то, что предложил Джордж? Один самолет есть у Чарли Азума. Что касается бомбардировки, то, если обратиться к старику Те-сан, громившему китайцев, он с этим прекрасно справится.
— А кто будет управлять мотором? — спросил Баба.
— Сам Чарли.
— А получим?
